Восхождение - [23]

По дороге на объект в мою душу закрадывается некое сомнение: а правильно ли это с точки зрения нравственности? С глубоким вздохом отвечаю себе, что как ни крути, а получается, что это воровство. И я еще не знаю, как мне с этим жить дальше…

После расстановки рабочей силы по боевым местам сажусь на своего красного коня и скачу, то есть, конечно, еду к Юре за советом. Он приглашает меня в бытовку, поит чаем и предлагает свой вариант решения денежной проблемы.

У него, оказывается, имеется спецбригада для заработков отхожим промыслом. Он обеспечивает ее объектами, материалами и решает все споры во время получения денег. В основном, объекты небольшие: дачи, пристройки, бани, иногда ¾ коттеджи и даже загородные дома, но это реже, так как здесь конкуренция со стороны крупных строительных фирм.

Я благодарю за совет и, обсудив другие темы, прощаюсь и возвраща­юсь на рабочее место. На обратном пути в моей голове вертится и буравит сознание фраза, между прочим, сказанная Юрой: «Ты не представляешь, как мне все это надоело. Хочется остановиться и передохнуть, привести в порядок свою жизнь». Сказано это было спокойно и бесстрастно, но тем более обожгло предельной усталостью.

Юра мне понравился с первой встречи. Мы созваниваемся, встречаемся, подолгу беседуем. С ним рядом спокойно, как со старым другом. Но вероятно, профессия, и ее печальные последствия накладывают на отношения его к людям ставшее привычным недоверие. Слишком много предательств пришлось ему пережить за свою карьеру. «Не доверяй никому, ни в ком не разочаруешься», ¾ вот его принцип. В отношениях со мной он тоже держит дистанцию. Например, семейная тема в наших разговорах под негласным табу. Я принимаю это как должное, без осуждения, это не мешает мне считать его другом.

А вечером в мою будку заходит и присаживается на краешек стула Максим. Снимает с головы монтажную каску. Пожалуй, он единственный монтажник, которого не надо заставлять носить это тяжелое сооружение на голове.

Странное впечатление производит этот человек. Росту в нем не меньше метра восьмидесяти, плечами широк, на вид крепок, как дуб, а по табелю проходит у меня инвалидом второй группы. Глаза его всегда виновато опущены, голос приглушен, движения мощного тела скованы. Что-то неуловимо выдает в нём криминальное прошлое. Не удивлюсь, если узнаю, что он сидел за какой-нибудь разбой или еще за что... Всю смену Максим одиноко сидит на корточках на штабеле панелей и аккуратно цепляет крюки стропа за монтажные петли. Никогда не кричит, не перечит начальству, в бригаде не заметен, слегка угодлив. Вот и сейчас сидит в углу и терпеливо ожидает, когда я закончу с бумагами.

¾ Что тихий такой, Максим? ¾ спрашиваю бережно, как ребенка.

¾ Да вот…Сердце сегодня прихватывало.

¾ У тебя по этому делу инвалидность?

¾ Да… Это на всю жизнь, ¾ вздыхает он, не решаясь сказать что-то главное.

¾ Ты, вроде, поговорить хочешь? ¾ пытаюсь помочь ему. ¾ Так говори. Давно  пора нам познакомиться.

¾ Я… в общем, видел вас, Дмитрий Сергеич… Там… В церкви… В воскресенье. Вот.

¾  И что, испугал я тебя, что ли? ¾ искренне удивляюсь.

¾ Да нет… Думаю, если человек в церковь ходит, значит, посоветоваться можно…

Вот так… «Господи, помоги нам поговорить с пользой, ¾ произношу, мысленно крестя себя и сердце. ¾ Господи, побудь с нами!».

¾ А ты сам по какому поводу в храме был? Из любопытства или причащаешься?

¾ Ну уж, причащаться!.. ¾ вскидывает он голову. ¾ Куда мне, уроду ¾ да к Святой Чаше?.. Я просто стою сзади и все…

¾ Тебе там хорошо?

¾ Сердце болеть перестает, ¾ поясняет он, потирая левую часть груди.

¾ Так ты посоветоваться хотел, ¾ напоминаю я, видя нерешительность собеседника. ¾ Говори, и не бойся, что  напугаешь. Вряд ли получится. Если ты ходишь в церковь, то должен знать, как скорби и смерть рядом с нами ходят. Так же рядом, как Господь со святыми Своими. Так что,  слушаю тебя, Максим!

Максим откашливается, приглаживает вихры на голове, массирует грудь и, наконец, мрачно изрекает:

¾ Убил я однажды человека…

Ничего себе начало, думаю. «Господи, помоги нам!» ¾ снова про себя взываю о помощи. Собеседник поднимает грустные глаза и пытается понять, насколько сумел меня ошеломить. «Получилось, парень, ¾ признаюсь мысленно, ¾ продолжай, чего там!..»

¾ Дело в том, что раньше, в молодости, был я страшным хулиганом. Выпить любил, подраться, там… Особенно из-за девок… Девушек, то есть… Ну, понравилась мне одна…  Маринкой звали. Такая красивая, видная, глаза у нее еще синие были. Красиво… А я сам тогда не то что сейчас ¾ здоровый был, как бык. Обычно девки сами ко мне липли, а эта ¾ ни в какую. Я и так, и сяк ¾ цветы, там, вино, билеты в кино ¾ все ей предлагал. А она ничего… Стал я тогда за ней следить. Это, как болезнь, было: не могу ничего делать ¾ только о ней думаю целыми днями и тоскую. Стал ходить за ней хвостом. Вдруг узнаю, что есть у нее какой-то… Ладно бы путевый!.. Ну, там, красавец, что ли…или начальник с машиной. Так нет: заморыш плюгавый, посмотреть не на что. Обидно мне стало, ой как обидно, Сергеич! Понимаешь?

¾ Продолжай, я слушаю.

― Ты понимаешь, Сергеич, это не про кино говорить. Это трудно… И вот так узнаю, что у нее есть этот… Тогда сначала с ней говорю, что вот видел вас, и все такое. Она мне ¾ ну и что? Да вот, говорю, не стоит он тебя, слабак он. Давай лучше мы с тобой ходить будем. Неужто я хуже его буду? А она мне и говорит на это, что я не стою и пальца его, заморыша этого. Тут я совсем озверел от ревности. Нагрубил ей, конечно… А сам думаю, надо с ним выяснить отношения. Нахожу его и говорю, что люблю я Маришку. Уйди в туман, и все такое... А он говорит, я тоже люблю ее, поэтому пусть она сама и решает. И так сказал спокойно, будто наперед знал, кого она выберет.