Восхождение на Риги - [3]

Мы лѣзли и карабкались; мы перевалили уже черезъ 14 вершинъ, но каждый разъ передъ нами выростала новая, такая же высокая, какъ и предыдущія. Пошелъ дождь, промочившій насъ до костей; мы дрожали отъ внезапно наступившей стужи. Густой туманъ стлался подъ ногами; желѣзнодорожная насыпь, на которую мы наткнулись, служила намъ единственнымъ проводникомъ! Однажды мы попробовали было чуточку удалиться отъ нея въ сторону, — но разсѣявшійся на минуту туманъ, къ ужасу нашему, обнаружилъ вдругъ, что подъ самымъ нашимъ локтемъ съ лѣвой стороны разверзается пропасть, во избѣжаніе которой мы поспѣшно принялись розыскивать опять желѣзнодорожную насыпь.

Ночь наступила сразу, черная, сырая и холодная. Къ 8 часамъ вечера туманъ какъ будто уменьшился, и мы замѣтили весьма запутанную тропинку, поднимавшуюся вверхъ, влѣво отъ насъ. Избравши эту дорогу, мы вскорѣ удалились отъ желѣзнодорожной насыпи настолько, что потеряли ее совсѣмъ изъ виду, тѣмъ болѣе, что вновь надвинувшійся туманъ снова окуталъ насъ непроницаемой тьмою.

Подъ нашими ногами вилась крутая тропинка, отданная всецѣло въ распоряженіе бушующей непогоды; чтобы хоть немножко согрѣться, мы принуждены были то подниматься, то опускаться, ежеминутно рискуя свалиться въ пропасть.

Въ 9 часовъ нами было сдѣлано важное открытіе: мы топтались уже отнюдь не на тропинкѣ. Ползкомъ, на четверенькахъ, мы пробовали найти ее, но — тщетно. Когда, усѣвшись на мокрой травѣ, мы рѣшили неподвижно выжидать, что будетъ дальше.

Вдругъ неожиданно предстала предъ нами страшная, темная громада, повергшая насъ почти въ ужасъ и также неожиданно опять исчезнувшая въ туманѣ; какъ оказалось впослѣдствіи, это и былъ Риги-Кульмъ отель; увеличенный туманомъ, онъ показался намъ тогда разинутой пастью безпросвѣтной бездны.

Въ теченіе нѣсколькихъ часовъ сидѣли мы съ стучащими зубами и дрожащими колѣнями, повернувшись спиной къ предательской пропасти, откуда чувствовался легкій сквозной вѣтеръ. Мы горячо упрекали другъ друга, обвиняя одинъ другого въ глупости, заставившей насъ удалиться отъ полотна желѣзной дороги. Но вотъ туманъ по немножку началъ разсѣеваться и когда Гаррисъ случайно оглянулся, на томъ мѣстѣ, гдѣ должна бы быть пропасть, оказался большой ярко освѣщенный отель. Можно было почти сосчитать число оконъ и каминовъ.

Первымъ нашимъ чувствомъ была глубокая, невыразимая благодарностъ, вторымъ — бѣшеная ярость, такъ какъ несомнѣнно отель былъ на виду у насъ уже цѣлыхъ три четверти часа, въ теченіе которыхъ мы продолжали мокнуть, какъ собаки, и ругаться, какъ люди.

Да! это и былъ Риги-Кульмъ, отель на вершинѣ Риги! Мы нашли тамъ комнаты, нанятыя для насъ мальчуганомъ; но прежде чѣмъ насъ впустили, пришлось щедро оплатить высокомѣрную нелюбезность швейцара и всей остальной челяди.

Переодѣвшись въ сухое платье, мы, пока намъ готовили ужинъ, одиноко бродили по цѣлой амфиладѣ сараеобразныхъ залъ, изъ которыхъ только въ одномъ имѣлась печка. Эта печка, помѣщавшаяся въ углу комнаты, была окружена живой стѣной самыхъ разнохарактерныхъ дѣтей Евы. Не усматривая никакой возможности пробраться ближе къ теплу, мы предприняли круговыя путешествія въ арктическихъ поясахъ дальнихъ залъ въ сообществѣ цѣлой массы другихъ людей, которые, подобно намъ, молча, растерянно и безнадежно старались разрѣшить проблемму: ради чего собственно дошли они до такого идіотства, что пришли сюда? Было тутъ нѣсколько американцевъ, нѣсколько нѣмцевъ, но подавляющее большинство англичанъ. Въ одномъ залѣ кучки народа толпились вокругъ разложенныхъ тамъ на продажу «Souvenirs du Righi». Я тоже было страстно захотѣлъ пріобрѣсти разрѣзной ножикъ изъ кости вмѣстѣ съ кускомъ рога серны, но потомъ сообразилъ, что Риги съ ея удовольствіями должна оставить во мнѣ достаточно прочныя воспоминанія и безъ этихъ «сувенировъ», и подавилъ страстное желаніе.

Согрѣвшись немножко за ужиномъ, мы тотчасъ же отправилисъ спать, т. е. послѣ того, какъ я написалъ Бедекеру еще пару строкъ. Онъ проситъ туристовъ не отказать въ сообщеніи ему возможныхъ мелкихъ неточностей путеводителя. Я ему сообщилъ, что, опредѣляя разстояніе отъ Бэггиса до вершины въ 3 1/2 часа, онъ ошибся только на три дня. Но и на это мое письмо я не получилъ отвѣта, а въ путеводителѣ до сихъ поръ не сдѣлана надлежащая поправка, очевидно, оно затерялось, какъ и всѣ предыдущія.

Мы были такъ утомлены, что тотчасъ же заснули и спали, какъ убитые, пока насъ не разбудили чудные звуки альпійскаго рожка.

Разумѣется, не теряя ни минуты времени, мы набросили на себя кое-что изъ платья, закутались въ практическія красныя одѣяла и, съ непокрытыми головами, выскочили на встрѣчу завывавшему вѣтру. Замѣтивъ большія деревянныя подмостки на самомъ возвышенномъ пунктѣ вершины, мы поспѣшно отправились туда, взлѣзли по ступенькамъ и встали тамъ, возвышаясь надъ всей окружающей мѣстностью, съ развѣвающимися волосами и съ надувающимися отъ вѣтра красными одѣялами.

— Мы опоздали только на 15 минутъ, — сказалъ грустнымъ голосомъ Гансъ, — солнце уже надъ горизонтомъ.

— Ничего не значитъ, — возразилъ я, — картина все-таки великолѣпна и мы будемъ наслаждаться ею, пока солнце не взойдетъ еще выше.