Восхождение. Кромвель - [179]

И провозгласив себя верховной властью в стране, эта одна десятая часть действительного состава нижней палаты предложила создать Верховный судебный трибунал в составе ста тридцати пяти человек. В состав трибунала должны были войти Кромвель, Ферфакс, Айртон, Гаррисон и многие высшие офицеры, гражданские лица, юристы, лорды и олдермены лондонского городского совета, причём было решено, что Верховный судебный трибунал будет иметь законную силу даже тогда, когда на заседание явится двадцать и более его членов. Решение было принято большинством голосов. Председателем трибунала был назначен Джон Бредшоу, популярный юрист, лет двадцать исправлявший должность лондонского судьи, известный также как яростный противник монархии.

Это был знак, и Кромвель сказал:

— Тот, кто имеет намерение и предлагает низложить короля или лишить престола его потомков, является величайшим изменником и бунтовщиком. Но уж если Провидение и необходимость нас к этому привели, я прошу Господа вразумить нас и наши начинания благословить, хотя сам я не могу пока что высказать никакого мнения.

Господь благословлял, но всех по-разному. Кромвель никогда не страдал легкомыслием, он подолгу раздумывал, колебался, взвешивал шансы, оценивал движение обстоятельства, выпытывая, в чём состоит воля Господня, и только после этого принимал определённое, всегда обоснованное решение. Зато, когда решение было принято, действовал неотразимо и прямо, как выпущенная стрела.

Создание Верховного судебного трибунала положило конец сомнениям. Он больше не рассчитывал и не предпринимал попыток договориться с королём. Напротив, пленнику дали понять, что время компромиссов прошло, удалили всех слуг, за исключением двух или трёх, но и с тех взяли клятву на Библии, что они станут доносить трибуналу о каждом слове, о каждом шаге своего господина. За его обеденным столом сидели теперь офицеры охраны. Государю подавали блюда в открытой посуде. Никто не пробовал кушаний у него на глазах, в доказательство, что они не отравлены. Чтобы сохранить достоинство, он вынужден был затвориться на своей половине и выбирать два-три блюда к обеду, которые доставляли прямо к нему в кабинет.

Кромвель и его офицеры давно считали Карла Стюарта преступником, развязавшим войну, ждали суда и не считали возможным пропускать заседания трибунала. Эдмунд Ладло решительно высказал общее мнение:

— Я убеждён, что всякие соглашения были бы несправедливы и противны слову Господню. Кровь затопила нашу страну и только кровью может быть смыта, кровью того человека, который пролил её.

Многие думали и поступали иначе. Странные происшествия приключались в Лондоне что ни день. У лордов и сельских хозяев вдруг обнаруживались неотложные дела в поместьях и замках, и они спешно оставляли столицу, причём первыми исчезли ведущие юристы, из опасения, что от них потребуют юридической помощи. Болезни также косили судей, назначенных в трибунал, они ложились в постель, вызывали врачей и за хорошие деньги получали свидетельства о тяжких болезнях. Немногие, но самые смелые открыто отказывались посещать это судилище, среди них Томас Ферфакс и Генрих Вен.

И народ волновался. Англия осталась расколота на два лагеря. Армия, кровью, увечьями и смертью товарищей сломившая сопротивление кавалеров, безоговорочно поддерживала суд и низвержение Карла Стюарта. На её стороне были неимущие, безработные, подмастерья, разорившиеся мелкие лавочники и мастера. Их было много, но также много было торговцев и финансистов, крупных землевладельцев, аристократии, титулованного дворянства, покупных баронетов, богатых фермеров и богатых сельских хозяев, которые страшились потерять короля, отчасти из уважения к монархической идее как таковой, отчасти из страха беспорядков и смуты, которые всегда наступают в годину безвластия.

А потому всюду, особенно в Лондоне, было брожение. Сторонники армии то и дело выкрикивали: «Суд и казнь!», им отвечали: «Бог и король!» Из рук в руки передавались десятки и сотни памфлетов, которые требовали суда и помилования.

В первый раз трибунал собрался восьмого января в два часа дня в так называемой Расписной палате Вестминстера, богато украшенной библейскими сюжетами и сценами из жизни святых, знаменитой более тем, что именно здесь были приняты решения о смертной казни Марии Стюарт и лорда Страффорда. Судей оказалось всего пятьдесят три человека. В сущности, решение они уже приняли и потому обсуждали детали процесса, выбрали место, где развернётся судебное действие, и определили, куда на всё время процесса поместить короля.

С утра девятнадцатого января двор Виндзора заполонили войска — около двухсот пехотинцев и отряд кавалерии полковника Гаррисона. Под усиленной охраной государя препроводили в карету, запряжённую шестерней, и доставили к Темзе. Здесь его пересадили на баржу и в окружении лодок с охраной перевезли в дом Роберта Коттона. Дом стоял на берегу и с этой стороны был безопасен от нападения. Его сад был виден из окон Вестминстера. Всюду днём и ночью стояла охрана. Два часовых дежурили у самых дверей короля. Офицер жил в его комнате и не спускал с него глаз.