Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [181]

Шрифт
Интервал

Однако прежде чем подойти к этим вопросам, следует пояснить, что́ именно должно пониматься под объективными и субъективными, внутренними и внешними, необходимыми и случайными факторами и обстоятельствами, которые в своей целостности и взаимодействии привели к печальному историческому итогу?

Для оценки этого развития в России, кроме того, особенно важно принимать во внимание её объективные и субъективные исходные условия, поскольку главным образом от них зависело, были ли возможны и каким образом могли быть осуществлены социалистическая революция и построение социализма.

8.3. Объективные и субъективные исходные условия

Каковы же были объективные условия, послужившие отправной точкой и основой развития Советского Союза, без учёта которых вся его историческая эволюция останется непонятой? Прежде всего это внутренние условия и обстановка в России, к которым следует причислить экономический уровень развития, природные запасы сырья и энергоносителей, социальную структуру, уровень образования и квалификации населения, а также общий культурный уровень страны. Это внутренние факторы, которые в то же время следует считать сущностными, а не случайными, поскольку они, с одной стороны, с необходимостью вытекали из всей предшествовавшей истории России как её естественный результат, а с другой стороны, оказали неизгладимое определяющее влияние на дальнейшее общественное развитие в Советском Союзе.

Общее экономическое положение России в начале Первой мировой войны характеризовалось «комбинированным развитием», при котором преобладало отсталое сельское хозяйство. После аграрных реформ, ликвидировавших феодальное крепостничество, оно в массе своей основывалось на частных крестьянских хозяйствах и уже лишь отчасти — на хозяйствах крупных землевладельцев-дворян. Несмотря на это, крестьяне продолжали находиться в зависимости от крупных землевладельцев, поскольку получали свою землю лишь за огромную плату и были вынуждены влезать в долгосрочные долги. Производительность сельского хозяйства оставалась низкой, поскольку оно продолжало вестись с помощью традиционных примитивных инструментов, в то время как обеспечение техникой едва только начиналось, а агрономические знания не имели широкого распространения.

Начиная с 1900 г. капиталистическая промышленность испытывала заметный подъём, однако по сравнению с развитыми капиталистическими странами продолжала значительно отставать и, кроме того, характеризовалась огромными диспропорциями. Разумеется, индустриальные центры в крупных городах имели более высокую степень концентрации, уже соответствовавшую империалистической стадии, однако они всё ещё оставались островками в море отсталого сельского хозяйства.

В качестве материальной предпосылки гигантского роста производства Россия обладала практически необъятными природными богатствами, однако по большей части они ещё не были открыты и исследованы.

Социальная структура: крестьянство составляло более 80 % населения, в то время как молодой рабочий класс, сконцентрированный в больших городах, не достигал и 10 %.

Общий уровень образования оставался чрезвычайно низким: более трёх четвертей населения было неграмотно и проводило свою жизнь лишь в пределах своей родной деревни под гнётом крестьянских традиций, которые Ленин неоднократно называл «варварскими».

Однако ренегату Яковлеву это виделось совершенно иначе. Его рвение прославлять царское самодержавие привело его к тому, что он даже выдумал байку о высокой образованности населения.

«Большевики», — писал он, — «просто лгали, когда утверждали, что Россия состояла в основном из неграмотных: в начале XX века примерно 75 процентов населения империи уже имело то или иное образование. Вовсе не Ленин, а Столыпин ввёл всеобщее обязательное образование»[278].

Всеобщее образование не было введено ни Столыпиным, ни Лениным, а было реализовано в Советском Союзе лишь в конце 1920‑х гг. И что Яковлев имел в виду под «тем или иным образованием»? Может быть, то, что крестьяне, не умеющие ни читать, ни писать, учились использовать соху и вручную сеять зерно?

За исключением центров развитой культуры и цивилизации в больших городах, точечно сформированных по западной модели, Россия в целом находилась на культурном и цивилизационном уровне, действительно не предоставлявшем условий для непосредственного социалистического развития.

Однако с окончанием гражданской войны не оказалось уже и этих неблагоприятных исходных условий. В ожесточённых боевых схватках с войсками царистской контрреволюции и империалистических интервентов они по большей части подверглись ухудшению и уничтожению.

Промышленность находилась в ужасном состоянии — промышленное производство упало до примерно 25 % от довоенного уровня, сельскохозяйственное производство также значительно сократилось, в результате чего царил голод. Слишком многих оставил на полях сражений рабочий класс. Распространились переутомление и деморализация.

Описанные материальные исходные условия показывают, со сколь чрезвычайными трудностями и вызовами столкнулась Российская Коммунистическая партия. Было ясно, что потребуется довольно долгий переходный период для создания экономических, общественных, культурных и цивилизационных предпосылок социализма. В первую очередь было нужно восстановить разрушенную промышленность и изрядно потрёпанную транспортную систему. Восстановление экономики потребовало не один год, пока примерно в 1925/26 году не был вновь достигнут довоенный уровень промышленного и сельскохозяйственного производства. Были совершены огромные достижения, наглядно продемонстрировавшие, что советская власть способна строить и руководить экономикой и, вопреки сложным объективным внутренним условиям, вывести страну на путь общественного прогресса.


Еще от автора Альфред Козинг
«Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов

До сих пор, через 60 с лишним лет после «закрытого доклада» Хрущёва на XX съезде КПСС, остаётся неясным, что же такое «сталинизм», поскольку марксистское исследование этого явления до появления данной книги отсутствовало. Многие даже отвергают само это понятие, считая его лишь бессодержательным ярлыком, имеющим целью опорочить социализм. Это тоже имеет место, однако всё не так просто. Данная книга — критическое, научное, опирающееся на источники и не имеющее аналогов исследование явления сталинизма, среди прочего рассматривающее предлагавшиеся в своё время альтернативы. Анализ автора не является грубым упрощённым антисталинизмом, зачастую, по его мнению, приводящим к антикоммунистическому ренегатству. Автор, известный марксистский философ из ГДР, родился в 1928 г., после Второй Мировой войны изучал философию и историю в университетах в Галле и Берлине.


Рекомендуем почитать
Философская теология: вариации, моменты, экспромты

Новая книга В. К. Шохина, известного российского индолога и философа религии, одного из ведущих отечественных специалистов в области философии религии, может рассматриваться как завершающая часть трилогии по философской теологии (предыдущие монографии: «Философская теология: дизайнерские фасеты». М., 2016 и «Философская теология: канон и вариативность». СПб., 2018). На сей раз читатель имеет в руках собрание эссеистических текстов, распределяемых по нескольким разделам. В раздел «Методологика» вошли тексты, посвященные соотношению философской теологии с другими форматами рациональной теологии (аналитическая философия религии, естественная теология, фундаментальная теология) и осмыслению границ компетенций разума в христианской вере.


Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

После распада Советского Союза страны бывшего социалистического лагеря вступили в новую историческую эпоху. Эйфория от краха тоталитарных режимов побудила исследователей 1990-х годов описывать будущую траекторию развития этих стран в терминах либеральной демократии, но вскоре выяснилось, что политическая реальность не оправдала всеобщих надежд на ускоренную демократизацию региона. Ситуация транзита породила режимы, которые невозможно однозначно категоризировать с помощью традиционного либерального дискурса.


Событие. Философское путешествие по концепту

Серия «Фигуры Философии» – это библиотека интеллектуальной литературы, где представлены наиболее значимые мыслители XX–XXI веков, оказавшие колоссальное влияние на различные дискурсы современности. Книги серии – способ освоиться и сориентироваться в актуальном интеллектуальном пространстве. Неподражаемый Славой Жижек устраивает читателю захватывающее путешествие по Событию – одному из центральных концептов современной философии. Эта книга Жижека, как и всегда, полна всевозможных культурных отсылок, в том числе к современному кинематографу, пестрит фирменными анекдотами на грани – или за гранью – приличия, погружена в историко-философский конекст и – при всей легкости изложения – глубока и проницательна.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.


От Достоевского до Бердяева. Размышления о судьбах России

Василий Васильевич Розанов (1856-1919), самый парадоксальный, бездонный и неожиданный русский мыслитель и литератор. Он широко известен как писатель, автор статей о судьбах России, о крупнейших русских философах, деятелях культуры. В настоящем сборнике представлены наиболее значительные его работы о Ф. Достоевском, К. Леонтьеве, Вл. Соловьеве, Н. Бердяеве, П. Флоренском и других русских мыслителях, их религиозно-философских, социальных и эстетических воззрениях.


Терроризм смертников. Проблемы научно-философского осмысления (на материале радикального ислама)

Перед вами первая книга на русском языке, специально посвященная теме научно-философского осмысления терроризма смертников — одной из загадочных форм современного экстремизма. На основе аналитического обзора ключевых социологических и политологических теорий, сложившихся на Западе, и критики западной научной методологии предлагаются новые пути осмысления этого феномена (в контексте радикального ислама), в котором обнаруживаются некоторые метафизические и социокультурные причины цивилизационного порядка.


Магический Марксизм

Энди Мерифилд вдыхает новую жизнь в марксистскую теорию. Книга представляет марксизм, выходящий за рамки дебатов о классе, роли государства и диктатуре пролетариата. Избегая формалистской критики, Мерифилд выступает за пересмотр марксизма и его потенциала, применяя к марксистскому мышлению ранее неисследованные подходы. Это позволяет открыть новые – жизненно важные – пути развития политического активизма и дебатов. Читателю открывается марксизм XXI века, который впечатляет новыми возможностями для политической деятельности.