Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [168]

В то время как Ульбрихт пытался с помощью реформ на практике продвигать новую экономическую систему, в сфере идеологии и культуры произошёл регресс. Уже преодолённые догматические концепции вновь получили распространение. Нельзя было не заметить, что это было связано с политикой ресталинизации, начавшейся в Советском Союзе с приходом к власти Брежнева. Таким образом, для Ульбрихта и для его курса реформ ситуация осложнилась как во внутренней, так и во внешней политике. К этому добавилось то, что сразу после XI пленума ЦК Эрих Апель покончил с собой, в результате чего позиции его группы ослабли.

Можно лишь строить предположения о причинах этого неожиданного самоубийства. С лета 1965 г. готовился долгосрочный договор об экономических отношениях между ГДР и Советским Союзом, в котором он, как глава планирования, принимал важное участие. Для достижения декларируемых высоких целей ГДР нуждалась в значительных объёмах поставок из Советского Союза, главным образом сырья вроде нефти и стали, которые должны были оплачиваться обратными поставками в форме готовых продуктов. Выяснилось, что Советский Союз не мог или не был готов поставлять требуемые объёмы, из-за чего можно было заключить, что цели, запланированные руководством СЕПГ, достигнуты не будут. На этот счёт велись споры, в которые лично вмешался Брежнев. Ульбрихт против воли был вынужден уступить. Кроме того, проявились разногласия по вопросу поддержки экономических отношений с капиталистическими странами. Апель считал необходимым расширение этих отношений, чтобы с помощью внешней торговли сильнее вовлечь ГДР в международное разделение труда. Однако этому решительно воспротивилось советское руководство, в том числе потому, что планировало ещё крепче привязать экономику ГДР к экономике Советского Союза. Апель ясно видел, что таким образом будет значительно затруднено развитие экономики ГДР. Ей было необходимо (и она к этому стремилась) сильнее ориентироваться на научно-технический прогресс в мире (в том числе и ради развития социализма). В этой сфере Советский Союз сильно отставал: «мировой уровень», к которому стремилась ГДР, если и существовал в Советском Союзе, то лишь в области оборонной промышленности, однако это никак не сказывалось на гражданской промышленности и производстве предметов потребления. Эрих Апель осознавал этот конфликт и понимал, что ГДР не сможет выйти в нём победителем — видимо, у него произошёл нервный срыв, и он выбрал смерть.

Место Апеля занял 39-летний Гюнтер Миттаг, став секретарём ЦК по экономике и получив задачу заботиться о продолжении экономических реформ. Несмотря на ограничения, которые вынужден был ввести Ульбрихт, а также на сопротивление в собственном политбюро, главные элементы экономических реформ всё же реализовывались на практике. Однако решающие аспекты, такие как последовательное выполнение закона стоимости при определении цен и расчёте прибыли, ввести было нельзя. Здесь сопротивление было столь сильно, что Ульбрихт заколебался. В итоге новая экономическая система действовала лишь частично. Однако и в этих границах она на практике показала себя действенной, что проявилось в значительных успехах экономики ГДР в 1960‑х годах.

Хотя было бы большим преувеличением называть ГДР десятой по мощности индустриальной державой мира (это не было собственной выдумкой — так утверждали западные средства массовой информации), ГДР догнала крупные промышленные страны Европы. В частности, она достигла уровня производства Италии, располагавшей втрое большим населением. Без сомнения, с учётом начальных условий это стало выдающимся достижением для страны с 16 миллионами жителей[263].

Несмотря на это, экономика ГДР всё ещё не могла обеспечить население достаточным количеством предметов потребления, запчастями и продуктами питания. При реалистическом взгляде нельзя было прийти ни к какому другому выводу, кроме того, что ещё остаётся пройти долгий путь, прежде чем будет создана полностью работающая социалистическая общественная система. Предположение, будто социализм — это лишь короткая переходная стадия к коммунизму, оказалось неверным. Всё более становилось очевидным, что социалистическая общественная система должна развиваться на собственной экономической основе, в которой все элементы должны быть притёрты и действовать совместно для производства устойчивых движущих сил дальнейшего развития. При этом она должна приобрести самостоятельное общественное и культурное качество, которое не могло быть ни смешением «пережитков капитализма» и «ростков коммунизма», ни всего лишь имитацией достижений капитализма и буржуазного общества. Нужно было не имитировать капитализм с зачатками социализма, а идти по принципиально новым путям и при этом всё больше приближаться к новому качеству социализма как высшего общественного строя.

В принципе это было несомненно верно. Однако представлялось ещё достаточно трудным определить, в чём именно будет состоять этот новый социалистический путь, кроме основных моментов вроде общественной собственности на средства производства и политической власти. Главным образом это касалось деликатной сферы материальных потребностей, растущих у населения ГДР под сильным влиянием изменяющейся структуры потребностей — во многих отношениях искусственно создаваемых ради прибыли — капиталистической экономики. Вопрос, какова может быть разумная структура потребностей и благосостояния социалистического общества, был ещё совершенно не прояснён. Эта неопределённость, в свою очередь, была последствием не только недостаточной теоретической разработки, но и прежде всего отсутствия материальных предпосылок.