Восхождение Губернатора - [44]

— Звучит так, будто у нас есть что-то общее.

Филип не сводит глаз со старика, но обращается к девушке:

— Что именно?

— По этой же причине, мы оказались в этом заброшенном месте, — отвечает она.

— Искали тот же центр беженцев, о котором все говорили.

Филип смотрит на ружьё.

— Самый популярный план спасения, я полагаю.

— Верно подмечено, — говорит старик, и слабый свист кислорода сочится из баллона.

— Ты наверняка не понимаешь, что ты наделал.

— Внимательно слушаю.

— Ты пробудил Кусак. Когда сядет солнце, под нашей дверью начнётся проклятое собрание этих тварей.

Филип засопел.

— Я сожалею об этом, но у нас не было выбора.

Старик вздохнул.

— Что же… я полагаю, что ты говоришь правду.

— Ваша дочь вытащила нас с улицы… у нас нет плохих намерений.

— Чёрт, у нас нет вообще никаких намерений… помимо того, чтобы не быть укушенными.

— Ну да… я вижу это.

Следует долгое молчание. Все ждут. Оба ружья начинают опускаться.

— Для чего эти ящики? — наконец спрашивает Филип, кивая на ряд обшарпанных ящиков с инструментами в дальней части гостиной. Его оружие всё ещё наготове, но дух "дерись или убегай" уже покидает его.

— В этих ящиках пулемёты Томпсона?

Старик разражается невесёлым смехом. Он опускает ружьё на колени, убирая палец с курка. Напряженность исчезает с его изнуренного лица. Кислородный баллон издаёт свист.

— Друзья мои, вы смотрите на всемирно известную Группу Семьи Чалмерс — звёзд сцены, экрана и ярмарок южных штатов.

Старик, покряхтывая, опускает оружие на пол. Он смотрит на Филипа, извиняется за недобрый прием, кое-как поднимается на ноги во весь рост, становясь похожим на иссохшего Эйба Линкольна.

— Дэвид Чалмерс, вокал, мандолина и отец этих двух оборванок.

Филип засовывает ружьё за пояс.

— Филип Блейк. Это мой брат — Брайан. Тот стоящий у стенки — Ник Парсон… и я благодарю вас за спасение наших задниц.

Два патриарха пожимают руки, и напряженность покидает комнату сэффектом щелчка выключателя.

* * *

Оказывается, когда-то существовал и четвёртый член Семейной Группы Чалмерсов — миссис Чалмерс, дородная маленькая матрона из Чаттануги, которая распевала высоким сопрано кантри и ретро песенки. По словам Эйприл, было благословением, что матриарх их семьи пала жертвой пневмонии пять лет назад. Если бы она дожила до этого ужасающего дерьма, случившегося с родом человеческим, она была бы раздавлена, назвала бы это концом света и, вероятно, спрыгнула бы прямо с пирса на Кларк Хилл Лейк.

И вот, Семейная Группа Чалмерсов стала трио, и продолжила выступления, объезжая с турне территории трёх штатов, с Тарой в качестве баса, Эйприл на гитаре, и Папаней на мандолине. Как отец-одиночка, шестидесяти шести летний Дэвид был весь в делах. Тара покуривала травку, а Эйприл унаследовала целеустремленность и самообладание своей матери.

Когда вспыхнула чума, они находились в Теннесси на кантри-фестивале, направлялись домой в автофургоне группы. Они добрались до границы Джорджии, прежде чем фургон сломался. Там они достаточно удачно сели на поезд дальнего следования, все ещё действовавший между Далтоном и Атлантой. К сожалению, поезд доставил их прямиком на юго-восток, на станцию Кинг Мемориал, которая кишела мертвецами. Так или иначе, им удалось найти путь на Север, не подвергшись нападениям монстров, передвигаясь ночью в угнанных автомобилях в поисках мифического центра для беженцев.

— И вот как мы обосновались здесь, в нашем непритязательном раю, — расговорита Эйприл Филипу мягким голосом позже ночью.

Она сидела на краю изорванного дивана, вместе с Филипом, пока Пенни беспокойно дремала рядом с ними в скомканных простынях. Свечи горели на кофейном столике. Ник и Брайан спали на полу комнаты, а Дэвид и Тара храпели в своих комнатах каждый в своём музыкальном ключе.

— Мы слишком запуганы, чтобы подняться наверх, — сообщила Эйприл с примесью сожаления в голосе.

— Даже с перспективой поживиться вещами, которые все ещё там. — Батарейки, консервы, что угодно. Боже, я отдала бы свою левую грудь за туалетную бумагу.

— Никогда не отдавай её за ничтожную туалетную бумагу, — говорит Филип с ухмылкой, сидя босиком в запятнанной футболке и джинсах на другом конце дивана, с полным животом риса и фасоли. Запасы Чалмерсов на исходе, но у них всё ещё есть половина десяти-фунтового мешка риса, который они стащили из разбитой витрины магазина неделю назад, и достаточно бобов, чтобы приготовить обед для всех. Готовила Эйприл, поэтому еда была достаточно сносной. После обеда, Тара свернула самокрутки с остатками табака Рэд Мэн и забористой марихуаной. Филип сделал несколько затяжек, хотя он и зарёкся много лет назад. Из-за этой дряни он начинает слышать голоса внутри головы, которые он слышать совсем не хочет, его мозг становится затуманенным и вязким, погружается в странное свечение.

Эйприл грустно улыбается.

— Да… так близко, но всё же так далеко.

— Что ты имеешь в виду? — Филип смотрит на нее, а затем медленно переводит взгляд на потолок.

— О… действительно. — Он вспоминает слышанные ранее шумы и обращает внимание на них снова. Шарканье и скрип с верхних этажей то и дело пересекали потолок весь вечер с вероломностью и неуловимостью термитов. Тот факт, что Филип почти забыл об этих шумах, демонстрирует насколько менее восприимчивым он становится к возможной близости мёртвых.