Восход - [100]

Дела у владельца магазина шли хорошо. Многие солдаты хотели купить часы. Он продавал марки, которых было не найти в Турции, и решил, что Хусейн один из таких клиентов.

– Входите, – пригласил он. – Здесь выбор еще больше.

Едва Хусейн переступил порог, его встретил бой часов. У каждых была своя мелодия. Несколько минут разговаривать было невозможно: казалось, целый оркестр ударных инструментов давал утренний концерт из отдельных нот. Бой закончился, и комната наполнилась тиканьем – настойчивым, хлопотливым и неумолимым.

– Я уже привык и не обращаю на них внимания, – усмехнулся часовщик, понимая, как должен себя чувствовать молодой человек. – Если бы обращал, давно бы свихнулся. – Он был хорошим продавцом и не торопил покупателей. – Если хотите взглянуть на что-нибудь поближе, только скажите… Кофе не желаете?

Хусейн кивнул.

Рано или поздно ему придется задать вопрос.

Часовщик вышел на улицу и подозвал мальчишку, который болтался возле кафе на другой стороне улицы. Спустя несколько минут тот появился с висящим на цепочке подносом, на котором стояли две чашечки кофе. Часовщик знал: кофе помогает покупателю настроиться на деловой лад.

– Откуда вы? – вежливо поинтересовался он, отхлебывая кофе.

– Так, недалеко отсюда, – ответил Хусейн расплывчато. – С побережья.

Он надеялся, что часовщик решит, будто он имел в виду Мерсин, порт на турецком побережье, откуда был отправлен десант на Кипр. Хозяин магазина кивнул и стал заводить часы – одни вручную, другие ключом. Работа требовала терпения и ловкости. Похоже, часовщик не был обделен обоими качествами.

– Подчас мне кажется, – начал он, – что у меня тут все время на свете!

Хусейн знал, что часовщик не раз повторял эту шутку, но все равно улыбнулся.

– А вы чините часы? – Он постарался поддержать разговор.

– Конечно, – ответил часовщик. – Вот сегодня как раз чиню. За ними должны вскоре прийти.

– Думаю, всегда находятся люди, у которых сломались часы.

– Но люди любят радовать себя новыми часами тоже, – сказал хозяин. – Солдаты вот тоже интересуются.

Хусейн подошел к шкафчику, где были выставлены дамские часы.

– Это скорее украшения, а не часы, – фыркнул часовщик.

Браслеты были из золота или платины, некоторые циферблаты украшены драгоценными камнями.

– Дамочки, которые носят такие, редко интересуются временем, – добавил хозяин магазина. – У них есть мужчины, чтобы напоминать о времени…

– Наверное, эти часы очень дорогие, – заметил Хусейн.

– Да уж. К тому же не помню, чтобы я продал за десять лет более четырех. Еще до того, как начались эти напасти. Сейчас торговля стала уже не та. Многие постоянные покупатели из турок-киприотов уехали с Кипра. А греки-киприоты сюда приходить не могут.

Хусейн знал: то, что он собирается сказать, потребует мужества, но пока часовщик был доброжелателен.

– Послушайте, я не турок, – сказал он, позабыв об акценте. – Я турок-киприот. И не могу позволить купить себе часы.

Часовщик замер и напрягся: подобные истории он слышал и раньше.

– Моя семья потеряла все, – продолжал Хусейн. – Осталось только это. – И он достал из кармана ожерелье.

Глаза у часовщика полезли на лоб. Он знал лишь цену крошечных камней, которые использовались в часах. То, что держал в руках молодой человек, было совсем другого калибра. За всю свою жизнь часовщик не видел ничего подобного.

– Можно взглянуть?

Хусейн протянул ему бриллианты, и часовщик поднес их к свету.

– Никогда не видел таких роскошных сапфиров, – покачал он головой, возвращая украшение.

– Это голубые бриллианты, – сказал Хусейн со знанием дела.

– Голубые бриллианты?! – Часовщик еще раз внимательно осмотрел ожерелье. – Насколько я понимаю, вам нужно их продать?

Хусейн кивнул:

– И очень срочно. Мне позарез нужны деньги.

– Ясное дело! Всем нужны деньги в наше время.

– Мне нужно кое-кого выручить, – объяснил Хусейн.

Часовщик растерялся. Молодой человек был явно в отчаянии. Кого бы он ни собирался выручать, эти люди были ему дороги.

– Сделаю, что в моих силах, – сказал он. – Думаю, я могу помочь вам продать это колье. А потом вы расскажете, как хотите помочь этим людям…

– Спасибо, – ответил Хусейн.

– Я позвоню одному другу. Посмотрим, что он сможет сделать, – сказал часовщик. – Я закрываюсь на обед, так что, если смогу о чем-нибудь договориться, мы с вами встретимся с ним. Ну а теперь, если вы не собираетесь ничего покупать, прошу извинить, мне надо работать, – прибавил он. – Приходите ровно в двенадцать.

– Я не опоздаю, – пообещал Хусейн.

Он бродил по городу, не зная, как убить время. Два раза выпил кофе и поймал себя на том, что отвык расплачиваться деньгами – протягивать монету и ждать сдачу. Не устоял перед ароматом баранины и с жадностью съел сис-кебаб из палатки, впервые за несколько месяцев ощутив вкус мяса.

Когда Хусейн вернулся в магазин, сотни стрелок приближались к цифре «12». Не успел он войти, как раздался бой часов.

Часовщик его ждал.

– Я нашел кое-кого, – сообщил он. – Вы не сможете получить настоящую цену, но это лучшее, что можно выручить сегодня.

Тот факт, что молодому человеку нужны были деньги, чтобы помочь другим людям, тронул часовщика. Хусейн напомнил ему о его мальчике, который тоже носил форму, но в другой части острова. Этого было достаточно, чтобы захотеть ему помочь.