Восход Черной луны - [60]
— Как же не помнить, доченька? Помню. Весь медперсонал был удивлен. Сказали, что такое нечасто случается. Дело в том, что когда ты закричала первый раз в жизни, часы в роддоме начали бить полночь.
Странный холодок пробежал по спине девушки.
Глава 11
Андрей воевал в Афгане уже почти год. Приказ забросил сюда его, выпускника военного авиационного училища, почти сразу после государственных экзаменов. Выбрав судьбу профессионального военного, Андрей всерьез и вообразить не мог, что ему придется воевать. Рожденный в мирной стране и видевший войну только в кино, он представлял себе службу в Армии, как обычную работу.
В первый раз, когда он в качестве штурмана-стрелка вылетел со взводом десанта, Андрей испытал что-то близкое к шоку, увидев обезображенные снарядами тела и лица молодых парней, своих соотечественников, своих друзей.
С этого дня война приобрела для него конкретный характер. Андрей уже не задумывался о том, за что он воюет и почему. Он знал: там, под прицелом его пушек и снарядов, фанатичный и беспощадный враг, который уже убил и продолжает убивать его друзей и товарищей, который хочет убить его, и он расстреливал, сжигал всем имевшимся в его распоряжении оружием любую цель, которая угрожала им.
Штатное расписание предусматривало в их боевом вертолете наличие пилота и штурмана-стрелка, способного при необходимости взять пилотирование машиной на себя, а в стандартной ситуации управляющего огнем автоматической пушки и счетверенных пулеметов.
Иногда командир поручал ему и общее управление огнем, и тогда, повинуясь нажатию пальцев Андрея, сто тридцать две воющие реактивные смерти вырывались из-под брюха их машины, сжигая все живое на площади в несколько квадратных километров.
К счастью, война не оказалась непрерывным боем. В перерывах между заданиями люди отдыхали, кто как может, и даже выпивали в меру того, сколько спиртного удавалось достать. Очень скоро Андрей убедился, проверив это на себе, что солдат, а он всех их от генерала до рядового считал солдатами, совсем не склонен к размышлениям и философствованию. Вырвавшись из круговерти боя и почувствовав себя в безопасности, человек просто отдыхал, чаще всего ни о чем не думая или в крайнем случае вспоминая родных и близких ему людей.
Пилоты любили в свободное время попеть, аккомпанируя себе на гитаре, и немудреные слова их песен чаще всего рассказывали об этой войне, особенно легко запоминаясь потому, что она, война, была здесь, рядом, в нескольких минутах полета.
Ночь сгущалась над Джелалабадом, и чей-то низкий мужской голос под сопровождение в ритме рока долетал до Андрея:
Андрей словно воочию увидел, как боевые вертолеты, зависшие у взлетной полосы, тоненькими своими бортами, словно живой плотью, прикрывают от визжащих осколков взлетающий ТУ со знакомой до боли надписью «Аэрофлот».
«Сны, сны… — подумал Андрей, — каждую ночь одно и то же: грохот винтов, гул турбин, дымный след реактивных снарядов, ад перепаханной ими земли и смерть, тянущаяся к нам снизу… Реальность, ставшая сном, и сны, так похожие на реальность…»
— Товарищ лейтенант! — прервал его невеселые мысли незаметно подошедший молодой солдат. — капитан Иванов приказал передать: на рассвете вылет, пойдете к ущелью Кунар. Там наши на перевале завязли в снегу. Их вторые сутки расстреливают из минометов. Механики уже готовят машину и оружие.
— Спасибо. Утром попробуем помочь ребятам на перевале.
В эту ночь, несмотря на предстоящий бой — в конце концов дело привычное — Андрей крепко спал и ничего ему не приснилось.
Утро перед боем было ясным и солнечным. Андрей проснулся за час до вылета и не спеша занялся собой. Он тщательно побрился, принял душ, по привычке разглядывая фирменные надписи на сантехнических приборах. Та, которая выступала на никеле смесителя, гласила: «Торсон и компания. Сан-Франциско».
Старожилы утверждали, что военный городок, где стояла их часть, был построен американцами. Офицеры добром вспоминали заокеанских строителей, пользуясь благами цивилизации, завезенными ими в эту страну. Особенно нежное отношение было у них к кондиционерам, спасавшим счастливчиков (которым они достались), от расплавления мозгов в невероятной жаре афганского лета.
Перед боевыми вылетами Андрей всегда особенно тщательно занимался личным туалетом и одеждой, сделав для себя обязательным правило своих предков-воинов — идти в бой чисто вымытым и в свежем белье. А военных предков у Арсеньева было аж семь поколений. И все Андреи Андреевичи. Традиция.
Война очень быстро убеждает человека в бренности и даже ничтожности его жизни. Когда на твоих глазах пули, осколки, снаряды и мины рвут и уродуют тела твоих товарищей, калеча, а зачастую и лишая их жизни, начинаешь ясно осознавать, что когда-то и тебя может покинуть везение: кусочек зазубренного металла вопьется в грудь и ты, запаянный в цинковую упаковку, займешь свое место в траурном самолете.
