Восход Антареса - [35]

Обычно энергия, выделяющаяся в ядре звезды, доходит до ее поверхности за тысячи лет, но нейтрино за считанные секунды пронзают сверхплотную плазму. Сразу увеличился выброс энергии в окружающее пространство, ускорилось схлопывание, температура в ядре еще больше повысилась, и нейтрино стало выделяться еще больше. Но так не могло продолжаться бесконечно. Вслед за ядром раскалились до температуры синтеза средние слои атмосферы, где водорода более чем достаточно. Начавшийся синтез за одну секунду производил больше энергии, чем Антарес – за всю свою историю. Вся эта энергия не успевала распространяться в окружающее пространство, и звезда взорвалась.

Этот взрыв имел два последствия. Во-первых, диаметр ядра уменьшился с полумиллиона километров в диаметре до пятидесяти, оно превратилось в быстро вращающийся нейтронный шар. Во-вторых, внешние слои атмосферы оказались выброшены далеко в космос. Взрывная волна из видимого света, тепла, рентгеновских, гамма-лучей и нейтрино полетела во все стороны со скоростью света, за ней последовала вторая – отдельные протоны, электроны и нейтроны. Еще тридцать процентов массы звезды разлетелось со скоростью примерно семь тысяч километров в секунду.

С момента самого большого из известных людям взрыва, когда в небе зажглась Антаресская сверхновая, прошло 125 лет. Все это время шар остывающей плазмы расширялся и к 2637 году достиг шести световых лет в диаметре, в центре него все еще бешено вращалось скопление нейтронов.

Система Напье находилась всего в пятнадцати световых годах от Антареса, и газовое облако сверхновой занимало на главном экране «Дискавери» целых 23 угловых градуса. Дрейк даже слегка задохнулся, оценив его размеры; остальные обитатели рубки тоже были поражены.

Антарес из светящейся точки превратился в идеальную сферу, закрывавшую полнеба. На периферии газ был плотнее и светился бело-голубым, ближе к центру его цвет менялся с голубого и зеленого до оранжевого, а затем – тускло-красного, в самом центре радужной сферы с бешеной скоростью вращался звездоподобный объект. Фильтры на телескопах «Дискавери» смягчали его яркость, но Дрейк подумал, что, если не защищать глаза, можно получить ожог сетчатки. Он сразу решил разработать правила безопасности для исследовательских партий перед тем, как выпускать людей из корабля.

Почти минуту никто не произносил ни слова, наконец Бетани Линдквист прошептала:

– Господи, такой красоты я в жизни не видела!

Дрейк кашлянул, злясь на себя за то, что любовался останками сверхновой, в то время как у него имелись более важные дела.

– Мистер Мартсон!

– Здесь, сэр.

– «Александрия» может появиться в любую минуту, немедленно дайте мне знать о ее позиции.

– Есть, командир.

Последовало долгое тревожное ожидание. Весь Особый флот начинал прыжок в подпространство из одной и той же точки в системе Вэл, но не было никакой гарантии того, что к Напье они прибудут в том же порядке – точное место появления из подпространства регулируется только законами вероятности. Наконец Бэла Мартсон объявил:

– Есть контакт, командир. Курс 189/22, расстояние 600 000 километров.

В течение двух минут появились все три корабля – примерно с одинаковым разбросом.

Дрейк приказал Слейтеру установить связь с остальными командирами.

– Джентльмены! Подходите к «Дискавери». Командир Фаллан, начинайте научные наблюдения. Через четыре часа проведем телеконференцию по поводу их результатов. У меня все.

Ричард Дрейк, Бэла Мартсон, Карл Слейтер, Гэвин Арнам и Бетани Линдквист собрались в офицерской кают-компании на палубе «Бета» за пять минут до назначенного срока. Участники телеконференции со стороны «Дискавери» сидели за длинным столом и пили кофе из фарфоровых чашек. На дальней стене комнаты был укреплен экран лишь немного меньше тех, что находились в рубках.

– Спасибо, что пригласили меня, – улыбнулась Бетани Дрейку со своего места. – Я не знала, что вы решите, я ведь все-таки представитель иностранного правительства.

– Надеюсь, дружественного правительства, мисс Линдквист.

– Надеюсь, что так, командир.

– На борту «Александрии» все готово, сэр.

– Отлично, мистер Слейтер. Включайте экран.

В одном из конференц-залов на борту лайнера вокруг стола, почти такого же, как на «Дискавери», собрались командир Фаллан, весь дипперсонал и по нескольку человек от обеих научных команд.

– А командиры Ли и Трусма? – спросил Дрейк.

– Включились в конференцию со своих кораблей, сэр. Вывести на экран?

– Не нужно. – Дрейк заговорил, глядя в объектив камеры: – Леди и джентльмены, конференция записывается, как и прочие материалы экспедиции. Пожалуйста, четко называйте ваше имя и звание, когда до вас дойдет очередь. Начинайте, командир Фаллан.

– Есть, сэр. Командир-лейтенант Кенил Фаллан, командир корабля Альтанского флота «Александрия»…

Когда все сидевшие вокруг стола назвали себя, командир попросил сделать то же самое командиров танкеров, потом сделал знак Мартсону начать перекличку на «Дискавери». Вскоре Дрейк словно со стороны услышал свой голос:

– Командир флота Ричард Дрейк, командующий экспедицией, командир крейсера Альтанского флота «Дискавери». – Новое звание далось ему почти без затруднений. – Вы готовы, командир Фаллан?