Вошедшие в ковчег. Тайное свидание - [120]
Она так и сыпала словами и кончила говорить, когда лифт был еще на девятом этаже. Мужчина не знал, что отвечать. Увидь он написанным слово «насилие», оно не произвело бы особого впечатления, но, когда он услышал его от человека, подвергшегося насилию, ему показалось, будто у самого уха его разорвалась шутиха.
И секретарша предстала перед ним совсем в ином облике. Без следа исчезла властность — свойство людей, причастных к медицине. Даже неестественно гладкая, эластичная кожа ее, казавшаяся прежде отражением бездушия, бессердечия, означала в его глазах чистоту и невинность жертвы.
Они спустились в подземное помещение, допуск сюда имели только служащие. Не будь здесь все в белых халатах и легких туфлях и не витай повсюду запах лекарств, толчея эта непременно напомнила бы ему подземную улицу делового района в час пик. Само собою, спутнице его, как секретарше заместителя директора, подобострастно кланялись все встречные. Но некоторые провожали их оценивающим взглядом. Продравшись сквозь толпу, к ним подбежали те двое стриженых в спортивных трусах, замерли и, склонившись в поклоне, преданно пожирали их глазами. Секретарша привычным движением руки отогнала их прочь. Что это, снова властность — атрибут причастности к медицине? Может, он ослышался, что ее изнасиловали? Или в клинике под изнасилованием понимается вовсе не то, что в обычной жизни?
Парикмахерская, магазин товаров первой необходимости, экскурсионное бюро, закусочная — столики ее заняли почти все пространство до самого входа в цветочный магазин, — мастерская печатей, магазин по продаже подслушивающей аппаратуры, фотомагазин, автоматическая прачечная самообслуживания и, наконец, огромная, точно увиденная через широкоформатный объектив, окутанная паром столовая.
В дальнем ее углу стоял громадный телевизор. Он помещался на торчавшей наподобие козырька подставке, укрепленной на металлических трубках в двух метрах от пола. Под козырьком, у самого телевизора, было особенно оживленно. Почему всех привлекала именно эта самая шумная часть зала, хотя в шестичасовой программе ничего интересного не предвиделось? Пожалуй, людей привлекал именно шум. Здесь было мертвое пространство и для подслушивающей аппаратуры.
Казалось, все тут, тесно прижавшись, что-то шепчут друг другу на ухо. Среди них можно было увидеть группки, в которых мужчина и женщина вели секретные разговоры, но больше всего было пар, тайно перешептывающихся о каких-то сделках. Когда к ним приближалась пробиравшаяся между столиками секретарша, возникало смятение. Некоторые с деланным безразличием покидали свои места. Соглядатаев никто не любит.
В тесноте, так что колени их соприкасались, они пристроились к краешку стола, за которым обедало уже четыре человека. Не сиди они оба так близко, им бы друг друга не услыхать. Официантке, подошедшей взять заказ, секретарша пальцем начертила на столе букву А и сделала жест, как бы наливая в стакан пиво. Пять видов комплексных обедов обозначались буквами в алфавитном порядке от А до Д; сегодня в обед А входила тушеная свинина с овощами по-китайски и кукурузный суп. Тут как раз ревом чудовища-робота закончилась детская передача и началась реклама электронных противомоскитных устройств; лица всех сидевших у телевизора окрасились в янтарно-желтый цвет.
— Меня изнасиловали, — прошептала секретарша на ухо мужчине и, глядя ему в глаза, стала постукивать указательным пальцем по белому пластику стола. Мужчина понимал: он должен ей ответить, но что? Чего от него ждут? Хочет ли она обличить главного охранника, выражает единодушие товарищу по несчастью или просто ищет сочувствия?
Он решил ответить уклончиво, прекрасно понимая, что бьет мимо цели:
— Когда?
Секретарша втянула голову в плечи и вся передернулась. Словно ей вдруг дунули в ухо. И теперь, не уступая мужчине, задала столь же каверзный вопрос:
— Я слышала, вашу супругу похитила «скорая помощь», это правда?
— Не будь это правдой, зачем бы я, забросив службу, околачивался здесь?
— Кто знает.
— Не верите?
Какими бы обыденными ни были реплики, когда их шепчут на ухо, они обретают какой-то особый смысл.
— Частный детектив на вашем месте избрал бы, думаю, другой метод расследования.
— Я ли не делал все, что проделал бы частный детектив. И слежкой занимался, и подслушиванием…
— Сколько лет вы женаты?
— Пятый год.
— Прежде всего надо было расследовать, как вела себя ваша супруга до похищения. Ее знакомства до замужества, круг теперешних друзей. Адреса в записной книжке, записи на календаре, сильнее других захватанные страницы телефонной книги — в общем, всегда найдется неожиданная зацепка, которая облегчит поиски. Очень полезен и опрос соседей. По каким дням она обычно оставалась дома; если уходила, то на какое время; что в таких случаях надевала, пользовалась ли косметикой…
— Вы, разумеется, ничего этого знать не можете. Странно, если я сам буду об этом говорить, но в общем я…
— Да вы прекрасный человек.
— Ошибаетесь, я имел в виду другое…
Принесли пиво. Она прижалась к мужчине упругими, как резиновые мячики, коленями, то и дело приглашая выпить, и ему не оставалось ничего иного, как пить стакан за стаканом. Он стал осматриваться вокруг. И тогда устремленные на него бесчисленные взгляды неохотно разлетелись в разные стороны, как вспугнутые мухи. Выпитое пиво, казалось, испарилось, не достигнув желудка.
«Женщина в песках» — культовый роман японского писателя Кобо Абэ.Женщине так трудно быть одной. Но с мужчиной еще труднее. Ведь мужчина так ценит свободу. Но однажды мышеловка захлопнется, и мужчина останется один на один — с женщиной. И жизнь утекает сквозь пальцы как песок. И только любовь и женщина помогают жить.
Благодаря романам «Сожжённая карта» и «Человек — ящик», имя японского писателя Кобо Абэ не только приобрело всемирную славу, но и вошло в список величайших писателей XX века. Основная тема его произведений — «я» и «другие» — неожиданно оказалась удивительно близка огромному количеству людей. Проблема «одиночества в толпе», которую автор рассматривает в своих романах-притчах, где герои живут в полуфантастических, полудетских, полудетективных ситуациях, до предела обострённых и возникающих на грани между жизнью и смертью, уже много лет не оставляет читателей равнодушными.
Современный японский писатель Кобо Абэ известен читателю как автор романов «Женщина в песках», «Чужое лицо», «Сожженная карта».
Содержание: 1. Вторгшиеся (Перевод: В. Гривнин) 2. Вторжение (Перевод: Г. Иванова) 3. Детская (Перевод: Владимир Гривнин) 4. Жизнь поэта (Перевод: В. Гривнин) 5. За поворотом (Перевод: В. Гривнин) 6. Посланец (Перевод: В. Гривнин) 7. Руки (Перевод: В. Гривнин) 8. Смерть, к которой он непричастен (Перевод: В. Гривнин) 9. Солдат из сна (Перевод: В. Гривнин) 10. Тоталоскоп. (Идея тоталоскопа была на сто голов выше первобытной идеи объёмного кино. Тоталоскоп коренным образом также отличался от кино, воздействующего на элементарные органы чувств: на зрение, слух, обоняние.
В романе «Чужое лицо» описана драма человека, которому взрывом изуродовало лицо. Герой решает надеть маску и неожиданно осознает, что маска «легко может взять на себя роль прикрытия правды». Лицо и душа находятся в совершенно определенной зависимости. Если надеть маску, то можно решиться на что угодно, вплоть до преступления. А если каждый воспользуется маской, чтобы стать кем-то другим?..Произведения Кобо Абэ заставляют задумываться. Абэ непрост для восприятия, потому что он — художник слова, оперирующий не идеями, призывами или поучениями, а образами и метафорами, которые волнуют читателей, заставляя их сострадать, любить и негодовать.
Середина ХХI века. В результате таяния льдов Земле угрожает полное затопление. Специалисты по генной инженерии пытаются изменить геном еще не родившихся детей в надежде вывести новую породу людей – амфибий. Для выработки правильной стратегии в преддверии Всемирного Потопа ученые создают искусственный интеллект, способный прогнозировать грядущие события на основе анализа имеющихся фактов. Одна команда испытателей поручает машине сделать политический прогноз всепланетного масштаба, вторая – предсказать будущее одного, отдельно взятого, человека.
Коллекции бывают разные. Собирают старинные монеты, картины импрессионистов, пробки от шампанского, яйца Фаберже. Гектор, герой прелестного остроумного романа Давида Фонкиноса, молодого французского писателя, стремительно набирающего популярность, болен хроническим коллекционитом. Он собирал марки, картинки с изображением кораблей, запонки, термометры, заячьи ланки, этикетки от сыров, хорватские поговорки. Чтобы остановить распространение инфекции, он даже пытался покончить жизнь самоубийством. И когда Гектор уже решил, что наконец излечился, то обнаружил, что вновь коллекционирует и предмет означенной коллекции – его юная жена.
«Да или нет?» — всего три слова стояло в записке, привязанной к ноге упавшего на балкон почтового голубя, но цепочка событий, потянувшаяся за этим эпизодом, развернулась в обжигающую историю любви, пронесенной через два поколения. «Голубь и Мальчик» — новая встреча русских читателей с творчеством замечательного израильского писателя Меира Шалева, уже знакомого им по романам «В доме своем в пустыне…», «Русский роман», «Эсав».
Маленький комментарий. Около года назад одна из учениц Лейкина — Маша Ордынская, писавшая доселе исключительно в рифму, побывала в Москве на фестивале малой прозы (в качестве зрителя). Очевидец (С.Криницын) рассказывает, что из зала она вышла с несколько странным выражением лица и с фразой: «Я что ли так не могу?..» А через пару дней принесла в подоле рассказик. Этот самый.
Повесть лауреата Независимой литературной премии «Дебют» С. Красильникова в номинации «Крупная проза» за 2008 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.