Восемь знамен - [17]

— Превосходно! — воскликнул Макартни. — Превосходно. Вы вернетесь к этому приятелю, Баррингтон, и скажете ему, что мы не можем дать согласия на его предложение без письменного подтверждения от его господина. О, в самом деле превосходно. Выезжайте завтра и поторопитесь. Мы не можем стоять здесь на якоре слишком долго.

Лицо Ван Луцина омрачилось, когда Роберт сообщил о данных ему указаниях.

— Эти люди сомневаются в слове моего господина, — сказал он. — Вы тоже не верите его слову, Баррингтон?

— Боже упаси, нет, — возразил Роберт. — Но… я должен следовать указаниям.

— Конечно, — вежливо согласился Ван. — Поспешим же в Пекин, пока не настала зима.

Непогода действительно становилась угрожающей: целыми днями по небу неслись тучи, часто обрушивались проливные дожди, по ночам пробирал холод.

Но еще более холодный прием оказал Хошэнь, когда услышал, что от него требовали.

— Этот варвар хочет меня одурачить? — возмутился он.

— Уверяю вас, мой друг Баррингтон всего лишь выполняет указания, данные его господином, — вступился Ван. — Будь его воля, Баррингтон неукоснительно следовал бы вашим желаниям.

— Это правда, Баррингтон?

— О, конечно, ваше превосходительство, — заверил Роберт. Обещать было легко — корабля у него не имелось, да и Макартни не мог его слышать.

Хошэнь, однако, не отводил от него глаз, и под его пристальным взглядом Роберт чувствовал себя не в своей тарелке. Тут премьер-министр улыбнулся.

— Я верю, что Ван говорит правду, — сказал он. — Вы честный человек, Баррингтон. Чего не скажешь о вашем господине. Вы отобедаете со мной. Более того, вы останетесь здесь, в моем доме, пока я все это обдумаю.

Обед состоял из череды кушаний, от одного вида которых текли слюнки; основным напитком служило подогретое рисовое вино, которое на пробу показалось совершенно безобидным, однако голова у Роберта закружилась очень быстро. Рядом с ним за столом сидели члены семьи Хошэня, но женщин среди них не было, отсутствовал также и Ван. Тот, оказывается, поджидал за дверьми и подошел к Роберту, когда он, проведя за трапезой несколько часов, наконец поднялся облегчиться.

— Мой господин доволен вами, Баррингтон. Он очень вам доверяет. Могу я дать вам совет?

— Валяйте, — усмехнулся Роберт. — Все равно я не обязан ему следовать.

— Он для вашей же пользы. Лорд Макартни с его приказами сейчас от вас далеко. Примите то, что вам предложит мой господин. Служите ему на совесть, и вы получите богатства, о которых не смели и мечтать.

«Служить Хошэню. Что это значит?» — вертелось все время в голове Роберта, пока его вели в спальню. Покои с шелестящими шелковыми занавесками и мягкими тюфяками встретили разлитым в воздухе нежным благоуханием и полнейшей тишиной. На не одиночеством. Закрыв дверь и бросившись на кровать, Роберт услышал шорох, встревоженно вскинул голову и увидел перед собой обнаженную девушку.

Она показалась выше китаянок или маньчжурок, с которыми ему доводилось встречаться, на глаз около пяти футов и четырех дюймов. Девушка вытянулась в струнку рядом с фонарем, висевшим в изголовье кровати, так, чтобы он мог лучше ее разглядеть. Она была узкобедрая, с маленькой грудью, но соски ее вызывающе торчали, внизу живота курчавился тонкий шелковистый пушок, а длинные сильные ноги совсем не походили на лотосы. Черные как ночь волосы закрывали плечи и отвесной волной ниспадали до изгиба бедер.

Никогда еще ему не приходилось видеть более соблазнительное зрелище, а от лица девушки он просто не мог оторвать взгляда, — вроде бы ничего особенного, хорошенькое личико, с правильными и гармоничными, возможно, чуть крупноватыми чертами. Но вот глаза и рот… они придавали ей неотразимую привлекательность. Глаза были такие же черные, как волосы, глубокие, задумчивые и даже немного печальные. Прямые и узкие губы сулили бесконечное наслаждение, но в то же время предполагали сильную волю. В девушке-служанке?

— Я — Сао, — нежно произнесла она. Ты Баррингтон.

Роберт застыл, стоя на коленях, а девушка подошла к нему так близко, что он чуть не уткнулся лицом в ее бедра.

— Я сделаю тебя очень счастливым, — сказала она.

В этом он ни капельки не сомневался. Но как же строгие инструкции Макартни? В памяти всплыли, однако, слова Вана: Макартни никогда не узнает, что происходило в доме Хошэня.

Девушка принялась раздевать его; ей явно не приходилось иметь дело с европейской одеждой.

— Я — девственница, — призналась девушка, когда он остался почти нагишом.

Роберт встревожился. Пока она раздевала его, он, не в силах сдержаться, гладил ее грудь и ягодицы и вообще не намерен был бороться со своим желанием обладать девушкой.

— Как это? — спросил он.

Она пожала плечиками.

— Мой повелитель Хо все время покупает девушек и мальчиков. Многих из нас берут специально для высоких гостей.

Вряд ли Роберт мог считать себя почетным гостем; он понял, что Хо, должно быть, отчаянно хочет убраться из Китая.

Наконец Сао сняла с него все, и он тоже лежал теперь совершенно голый. Девушка раздвинула его ноги и прижалась своим лоном к пенису.

— Хочешь, побей меня?

— С какой стати я должен этого хотеть?

— Не знаю. Это доставляет мужчинам удовольствие — так меня учили. Или ты желаешь, чтобы «яшмовая дева сыграла на флейте»?