Восемь розовых динозавров - [15]
— Он самый. Замерзший. Ну и ну… Холода какие! Птица — и та на лету мрет.
Петька осторожно потрогал филина:
— Не отживеет?
— Куда там! Вроде как бы стеклянный. Ударишь — в куски разлетится. — Дядя Федя слегка надавил крупным пальцем на птичью лапку — и та легонько хрустнула, будто сломали тоненькую ветку.
— Не надо! — встревожился Петька.
— Так ведь ему не больно.
— Все равно не надо.
— А еще на охоту собираешься! — усмехнулся дядя Федя. — Какой из тебя охотник! — Он вышел из избы, унося с собой птицу.
Дед все эти дни ходит рассеянный, печальный. И Петька знает, почему он такой. Не удалось ему уговорить дядю Федю остаться в деревне. Тот так прямо и заявил:
— Ты, папаша, об этом разговоры не веди.
Петьке деда жалко. Но еще больше — мать: она ведь хочет в город. А сам Петька — куда мама, туда и он. Без нее ведь ой как плохо. Раз спросил он у матери:
— Мам, когда поедем?
— Теперь уж совсем скоро, — ответила та.
В школе по случаю сильных морозов три дня не было занятий. На четвертый слегка прояснилось. А еще через день небо высветлело, ветер утих. Наутро дядя Федя собрал товарищей и ушел с ними на охоту. Днем Петька вернулся из школы — в избе один дед.
— А мамка где?
— В сельпо пошла.
Кинул Петька на лавку портфель и, не пообедав, опрометью на озеро. Еще утром в классе договаривались, что днем все пойдут после уроков на озеро строить крепость и играть в войну. Но никто не пришел и через час и через другой. Петька попробовал катать снежные шары. Но снег был нелипучий, сухой, и поэтому шары не катались. Подождал с полчаса — ни души. Скучно. В лес сходить?.. Он побрел вдоль озера, потом вошел в лес.
Зимнее солнце высоко, снег колюче блестит, под ногами скрипучий хруст — хорошо!
Таинственный лесной зверь косматой глыбой замер у берега, поводя ушами, ловя каждый шорох. Его тело было напряжено, длинные тонкие нош слегка нервно подрагивали, желто-серые рога кустисто возвышались над горбатой спиной. Лось?
Хрустнул под Петькиными валенками снег. Зверь тряхнул головой — учуял недоброе. Вздрогнул и побежал. Хотелось разглядеть его ближе. Страшно не было — было любопытно. Петька кинулся наперерез.
Лось метнулся к берегу в сторону деревни. Бежал он вскачь, как бегают рысью лошади. А оттуда, куда он бежал, донесся навстречу зычный мужской голос:
— Лось! Лось!
Это его заметили в деревне.
Лось добежал почти до изгороди околицы. Остановился как вкопанный, а через мгновение бросился вспять, подгоняемый криком:
— Лось!
Он скакал по большой дуге. Его белые ноги, точно на них были чулки, взбивали пыль над оснеженной гладью озера. В деревне уже потеряли его из виду: лось скрылся за выступом леса. А Петька, ошеломленный, еще видел, как он мчался по озеру. И на том месте, где исчез лось, затемнела едва различимая точка.
— Мама! Мам! Лось тонет!
Петька кричал и отчаянно махал руками. Лицо его было мокрое от пота и слез. Он запыхался от бега.
— Скорее, мам! Лось тонет!
— Где? Расскажи толком. Зима на дворе.
— Там… на озере… — Петька горько всхлипнул. Перед глазами была прорубленная рыболовами прорубь с разбитой, как стекло, ледяной коркой, припорошенной снегом, и в ней — лосиная голова.
Дед слез с печи.
— Чего шебутишься? — спросил он.
— Он плачет.
— Кто?
— Лось, — всхлипнул Петька. — Мам, скорее!
До слез нестерпимой была мысль, что это он, Петька, виноват в случившемся: не кинься он наперерез лосю, тот не побежал бы к деревне…
— Скорее, мам! Веревку надо…
— А с рукой что? — Петькина ладошка была в крови. Темные капельки капали с ладони на выскобленный пол. Но Петька не чувствовал боли в руке, которую он ободрал, когда перелезал через изгородь.
Ветер испуганно гнал сероватые комья облаков. Тени от них призраками скользили по снегу, по хвойной гуще, по частому можжевельнику. В морозной тишине слышались унылые звуки — лосиные стоны. Вот она, прорубь. Лось, задрав морду, печально смотрел на грустно летящие облака. Его передние ноги опирались на ледяную кромку, но коричневатое тело по самый горб скрылось в воде: тут было неглубоко, и задние ноги лося увязли в илистом дне. Он стоял вздыбившись, но выбраться ему было невозможно: опора для передних ног была высока, а может быть, лось повредил ногу.
Петька в растерянности метался по краю полыньи. Его по-прежнему мучила мысль, что это он во всем виноват…
— Ну сейчас… сейчас… — ободрял он лося, с надеждой посматривая на маму. Она шла к проруби как-то уж слишком медленно. — Скорее, мам!
Она остановилась шагах в пятнадцати, не зная, что делать, и не решаясь подойти ближе.
— Мам! — Петька в отчаянии затопал по льду ногами. — Скорее!
— Не кричи! Успокойся. Одни мы все равно ничего не сделаем.
Петька подошел к проруби совсем близко. В руках у него была бельевая веревка, но он не знал, что с ней делать.
— Отойди сейчас же! — Мать бросилась к нему, вырвала из рук веревку и оттащила Петьку от проруби. — Да успокойся же ты, ради бога… Ну, какой…
Дед не спеша подошел к проруби.
— Эка животина, — изумился он. — Вон ведь куда запоролась.
— Дедь, его вытащить надо.
Тот медленно обошел вокруг проруби и сказал:
— Нюни утри. Ступай-ка домой.
— Не пойду.
— Ступай домой. Там в сенях вожжи. Да забеги по дороге к Сторожковым, позови сюда братьев.
Так уж повелось испокон веков: всякий 12-летний житель Лонжеверна на дух не переносит обитателей Вельранса. А каждый вельранец, едва усвоив алфавит, ненавидит лонжевернцев. Кто на уроках не трясется от нетерпения – сбежать и проучить врагов хорошенько! – тот трус и предатель. Трясутся от нетерпения все, в обеих деревнях, и мчатся после занятий на очередной бой – ну как именно он станет решающим? Не бывает войны без трофеев: мальчишки отмечают триумф, срезая с одежды противника пуговицы и застежки, чтоб неприятель, держа штаны, брел к родительской взбучке! Пуговичная война годами шла неизменно, пока однажды предводитель лонжевернцев не придумал драться нагишом – позора и отцовского ремня избежишь! Кто знал, что эта хитрость приведет затянувшийся конфликт к совсем не детской баталии… Луи Перго знал толк в мальчишеской психологии: книгу он создал, вдохновившись своим преподавательским опытом.
Эта книга о людях, покоряющих горы.Отношения дружбы, товарищества, соревнования, заботы о человеке царят в лагере альпинистов. Однако попадаются здесь и себялюбцы, молодые люди с легкомысленным взглядом на жизнь. Их эгоизм и зазнайство ведут к трагическим происшествиям.Суровая красота гор встает со страниц книги и заставляет полюбить их, проникнуться уважением к людям, штурмующим их вершины.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.