Воры. История организованной преступности в России - [98]

То, что российская организованная преступность смогла создать столь сложную сервисную экономику, немало говорит о ее масштабах, сложности и стабильности. В ходе этого процесса старые «воры в законе» постепенно вымирают. Если в прежние времена вы носили не положенную по статусу татуировку, существовал немалый риск, что ее срежут ножом — в лучшем случае; теперь же вы просто платите деньги и делаете любую татуировку. Заработав деньги и выйдя из тени ГУЛАГа, «воры в законе» утратили свою старую культуру и связи. В прежние времена именно нарушение закона отделяло преступника от остального общества. Теперь же это лишь один из маршрутов к власти и процветанию.

Тем не менее «воров» рано списывать со счетов. Нужно признать, что старые методы работы устарели (не считая сферы уличной преступности). Скачок от «блатного» к «суке» был не столь радикальным и уже точно менее заметным, чем превращение маргинального бандита 1970-х или рэкетира 1980-х в современного преступника-бизнесмена. Однако определенные пережитки все же остались, а схема развития сравнительно проста: охота на деятелей черного рынка, взаимодействие с ними и как главная цель — участие во всех видах экономики, формальной и неформальной. Бандиты перестали быть ограниченным и изолированным меньшинством, выживание которого зависело от связей и насилия. Теперь им не нужны прежние методы формирования и сохранения своей общины. Кодекс продолжает жизнь в форме «понятий», доминирующих в преступном мире, — или как минимум ощущения того, что «честный вор» должен отвечать за свои слова. Хотя привычка проводить «сходки» осталась, но мне самому доводилось слышать, как это слово использовалось вполне уважаемыми бизнесменами в контексте встречи с компанией-конкурентом без какой-либо иронии или брутальности.

Один «вор», с которым мне довелось разговаривать, пожаловался, мол, это «вы заразили нас, блатных, и теперь мы умираем», однако «инфекция» передавалась в обе стороны. В основе многих организующих и рабочих принципов официальной России лежат понятия преступного мира. Концепция «крыши» играет главную роль в бизнесе и политике, особенно с учетом сохранения актуальности «рейдерства». Закон в таких ситуациях не значит ровным счетом ничего, а сила «крыши» — все. Все чувствуют, что слово человека значит больше, чем подписанный контракт, что в конечном итоге «человек человеку волк» и что победа важнее, чем следование букве закона. Возможно, как я покажу в финальных главах книги, дело не в том, что «воры» исчезли, а в том, что «вором» стал каждый и «воровской мир» победил.

Глава 14 МАФИЯ И РЕВОЛЮЦИЯ

Когда грянет гром, и вор перекрестится.

Вариант русской пословицы

На примере азербайджанского бандита-«революционера» Ровшана Джаниева (см. главу 11) видно, какие шоковые события и силы формировали российский преступный мир в те годы. Примечательно, что сам он вряд ли это осознавал. Джаниев верил, что его судьба находится в его собственных руках, так что важнейшую роль в его действиях сыграли его крутой, даже импульсивный нрав и убежденность, что весь мир лежит у его ног, которую отмечали многие его знакомые. В 1992 году, когда ему было 17 лет, местным бандитом был убит его отец — как ни парадоксально, милиционер. Во время суда над убийцей в 1996-м Джаниев сумел пронести в зал суда оружие и застрелил преступника на месте. С помощью крохотного движения указательного пальца, нажавшего на спусковой крючок, он создал себе репутацию бесстрашного человека, понимающего, что есть честь и мщение. Он получил довольно мягкий приговор (два года заключения), что, видимо, отражало мнение суда о его психическом состоянии в то время (а возможно, даже некое сочувствие). Выйдя из тюрьмы, он вступил в мир организованной преступности. В 2000 году он застрелил авторитетного конкурента на улице в Баку; и вновь он провел в тюрьме совсем немного времени (опять же по причинам, связанным с его психическим здоровьем).

«Горячий» молодой бандит обеспечил себе карьеру на пути из Азербайджана в Украину, а затем и в Россию благодаря серии таинственных (или не очень) убийств. Сначала в 2003 году погибает его наставник Мирсеймур, затем в Санкт-Петербурге погибает азербайджанский «вор» Эльчин Алиев (Эльчин Евлахский), а потом Хикмет Мухтаров и Чингиз Ахундов, ключевые фигуры в московской наркоторговле, которые также контролировали овощные и фруктовые рынки города. Кстати, эти рынки были лакомыми кусками уже с 1991 года и за них шла активная борьба между кавказскими бандитами (что понятно, учитывая долю продуктов, поступающих из этого региона). В 1992 году азербайджанцы контролировали три основных рынка, Черемушкинский, Северный и Царицынский[594], — и хотя география городских оптовых поставщиков менялась, время от времени за эти рынки вспыхивали новые кровавые схватки[595]. Здесь стоит вспомнить, что в течение почти всего XX века американская Cosa nostra получала миллионы долларов от контроля рыбного рынка на Фултон-стрит в Нью-Йорке[596]. Подобный контроль доступа к товару очень важен, а кроме того, рынки могут служить отличными центрами распространения незаконных товаров, от наркотиков до контрабанды.