Воры. История организованной преступности в России - [38]
Впрочем, «ворам» удалось найти свое место в этом странном новом мире. Как это ни странно, но хотя «суки» и выиграли как культурную, так и вполне реальную войну в лагерях, а также оказались одними из первых, кого выпустили по амнистии после смерти Сталина, после освобождения они очутились в стране, в преступном мире которой все еще доминировали «блатные». Результатом стало возобновление борьбы, в которой главные активы «сук» — способность к организации и желание сотрудничать с властью и работать на нее — вновь привели их к победе.
Впрочем, победа была неполной — район там, городок тут. Один отставной офицер полиции, с которым мне довелось беседовать, вспоминал свое детство в Екатеринбурге (тогда — Свердловск). Этот крупный уральский город начиная с середины 1950-х годов страдал от так называемых синих банд — они получили это название из-за обильных татуировок участников, бывших заключенных. Поначалу это были чуть ли не ежедневные жестокие уличные битвы между группами «блатных» и «сук»[270]. Победа далась «сукам» нелегко, не обошлось без крови. Значительный рост беззакония по всему Советскому Союзу — 552 281 зарегистрированное преступление в 1953 году и 745 812 в 1957-м[271] — во многом был вызван вполне очевидным хаосом из-за того, что пять миллионов вчерашних заключенных внезапно оказались в открытом мире, почти безо всякой поддержки государства. А под прикрытием этого хаоса происходила подспудная революция преступного мира по всей стране. Однако, с учетом обстоятельств, она в любом случае была почти неминуема.
Бандиты в напряге…
Реальная трагедия 1980-х заключается в том, что в прежние времена государство держало весь криминалитет на жестком поводке. Мы побеждали. А затем мы просто отказались от победы.
Сотрудник милиции, 1990[272]
Впрочем, после своего повторного завоевания советского преступного мира бандиты были вынуждены все же согласиться со своим новым местом при новых порядках. В 1957 году заместитель министра внутренних дел СССР Михаил Холодков жаловался на то, что «зачастую лагерными пунктами управляет не администрация, а рецидивисты»[273]. Впрочем, за пределами лагерной системы самой большой бандой были, вне всякого сомнения, коммунистическая партия и приспособленцы, достигшие высот во времена Сталина. Со вполне понятным преувеличением Дэвид Ремник называл ее самой гигантской мафией из тех, которые только видела планета[274], однако эта точка зрения была вполне типичной и для преступного мира. По словам профессионального карманника Жоры Инженера, «разумеется, есть и советская мафия. И она организована куда лучше, чем американская. Однако она носит другое название — коммунистическая партия. Не стоит и мечтать о том, чтобы соревноваться с ней»[275].
Государство было авторитарным, а его милиция и политическая полиция (с 1954 года получившая название Комитет государственной безопасности), вне всякого сомнения, имели обширные возможности для обуздания бандитов, которые бросали вызов существующему порядку или пытались его нарушать. Одна из ключевых задач принятого в 1956 году постановления Совета министров СССР и ЦК КПСС «О мерах по улучшению работы Министерства внутренних дел СССР» как раз состояла в подавлении банд, вырвавшихся из ГУЛАГа на свободу. Вскоре после принятия этого постановления милиция, КГБ и ведомства, отвечавшие за гражданский и политический контроль, начали совместную широкомасштабную операцию. Даже «суки», попадавшие под жесткий, но справедливый «каток» правосудия, в случае, если начинали открыто противостоять милиции или ее добровольным помощникам-дружинникам, рисковали быть осужденными не как хулиганы, а как «контрреволюционеры». С одной стороны, все эти меры были направлены на восстановление контроля над ситуацией в стране и успокоение народа, но с другой — способствовали формированию нового кодекса понятий, своего рода договора между государством и преступным миром.
В течение 1960-х и 1970-х годов «воры» в большинстве знали свое место, и принято считать, что к этому периоду почти все банды, собравшиеся в 1950-е годы, уже распались. Организованная преступность была сведена к сравнительно небольшому кругу преступлений. Несмотря на случавшиеся время от времени вооруженные грабежи и другие громкие преступления, криминальный мир в основном занимался мошенничеством и организацией нелегальных азартных игр. К примеру, в конце 1960-х знаменитого в 1940-е годы старого карточного шулера по кличке Тбилиси пригласили в Москву, чтобы организовать некое подобие подпольных курсов и передать свои навыки новому поколению.
В результате в начале 1970-х годов в столице начался настоящий бум профессионального игорного бизнеса с четкой специализацией и местом участников в иерархии — от «катал», игравших прямо в такси на московских улицах, до элиты, устраивавшей тайные игровые притоны в подсобках ресторанов и на квартирах
