Воровская дюжина. Сборник рассказов - [4]

— У меня и вправду встреча в городе, — прервал эти признания Дортмундер.

— И совсем недавно, — мужчину было не сбить, — мы с Мойрой оказались на особенно неприятной стадии. И как часть отступных она получила эту нимфу! Но она ее не совсем получила.

— Ага.

— У меня есть друзья в мире искусства, а у каждого мужчины есть сочувствующие сторонники, если в деле замешаны бывшие жены. Несколько лет назад я сделал копию этой статуи, полную, вплоть до качества бронзы. Практически идентичную копию, не вполне музейного качества, конечно, но эстетически такую же приятную, как оригинал.

— Естественно.

— И эту копию я отдал Мойре, предварительно, конечно же, подкупив эксперта, которого она притащила, чтобы подсчитать деньги, заработанные на мне. Другие вещи я отдал ей, не имея ничего против, но моя нимфа?! Никогда!

— Ага.

— Все было прекрасно. У меня осталась моя нимфа — единственный и неповторимый оригинал работы Родена, созданный рукой мастера. У Мойры была копия, про которую она думала, что это оригинал, и она была счастлива, что одурачила меня. И вы можете подумать, что это счастливый конец для всех.

— Ага.

— Но, к несчастью, это вовсе не конец. — Мужчина покачал головой. — До меня дошла информация, правда, с большим опозданием, что проблемы с налогами вынуждают Мойру избавиться от нимфы Родена — она дарит статую в Музей современного искусства. Возможно, тут следует пояснить, что даже я не в состоянии подкупить оценщика из Музея современного искусства.

— Он всем расскажет, — уверенно сказал Дортмундер.

— Точно. Как говорят преступники — раскроет секрет.

— Преступники так не говорят, — поправил его Дортмундер.

— Неважно. Дело в том, что, на мой взгляд, единственный выход в этой ситуации — это выкрасть копию из дома Мойры.

— Разумно.

Элегантный мужчина указал на свою нимфу:

— Поднимите ее.

Дортмундер нахмурился.

— Давайте, она не кусается.

Дортмундер передал свой бурбон одному из амбалов, затем неуверенно (он ведь не знаком с тактикой подъема на руки девочек-подростков, одетых в шторы, будь они из бронзы или чего угодно) ухватил одной рукой бронзовый подбородок, а второй — локоть и поднял… а она не сдвинулась.

— Ух! — выдохнул Дортмундер, прокручивая в голове картинки с грыжей.

— Теперь вы видите в чем проблема? — спросил элегантный мужчина, а Дортмундер в это время пытался унять дрожь от неожиданного напряжения в мускулах всего тела.

— Моя нимфа весит пятьсот двадцать шесть фунтов. Как и копия Мойры, плюс-минус несколько унций.

— Тяжелая, — согласился Дортмундер, забрал свой стакан у амбала и отхлебнул.

— Эксперт из музея прибывает завтра днем, — элегантный мужчина сказал, касаясь своих белоснежных усов. — И, если я желаю избежать дискомфорта — возможно, даже общественного позора — я должен удалить копию из дома Мойры уже сегодня.

На что Дортмундер ответил:

— И вы хотите, чтобы я это сделал?

— Нет, нет, вовсе нет! — Элегантный мужчина взмахнул своей элегантной рукой. — Мы с моими коллегами (речь, конечно же, об амбалах), как вы бы сказали, провернем аферу.

— Я бы так не сказал, — поправил его Дортмундер.

— Не важно. Что нам от вас нужно, мистер Дортмундер, так это ваш опыт. Ваше профессиональное мнение. Пойдемте.

От его элегантного движения отворились двери лифта.

— Желаете еще бурбона? Конечно, желаете.

— К счастью, — рассказывал элегантный мужчина, — я сохранил все архитектурные планы и модели, хотя и потерял этот дом для себя.

Дортмундер с хозяином и одним из амбалов (второй был послан за бурбоном и хересом) стояли теперь в мягко освещенной столовой с видом на стандартный, выложенный кирпичом, зеленый дворик. На античном столике, который доминировал в этой комнате, стояли две модели дома и валялись рулоны чертежей. Маленькая модель, высотой всего каких-то шесть дюймов, сделанная из пробкового дерева, и с детально прорисованными окнами и дверями, стояла на аэрофотографии, изображающей, по всей видимости, район, в котором находится этот дом. Та что побольше, похожая на кукольный домик, высотой более двух футов, имела окна, похоже, застекленные настоящим стеклом, и внутри даже кое-какую мебель. Это были модели одного дома — большого, в 4 этажа, квадратного, с открытой верандой. В центральной части дома крыша была стеклянной.

Дортмундер внимательно рассмотрел сначала большую модель, затем маленькую и, наконец, фотографию.

— Это в Нью-Йорке?

— Всего в нескольких кварталах отсюда.

— Ага, — пробормотал Дортмундер, вспоминая свою квартиру.

— Видите этот стеклянный люк в крыше? — поинтересовался мужчина.

— Ну.

— В хорошую погоду его открыть можно. Тут на втором уровне атриум. Вы знаете, что такое атриум?

— Нет.

— Это нечто вроде зимнего сада. Вот, давайте я вам покажу.

Более крупная модель была сделана из кусочков, которые можно было отделять. Сначала была снята крыша, и стало видно свободное квадратное пространство посередине под световым люком, а вокруг располагались спальни и ванные комнаты. Затем был снят верхний этаж и стал виден хозяйский кабинет с книжными шкафами, а также спальня хозяина, располагающиеся вокруг все того же квадратного атриума. Эти мелкие детали удивили даже Дортмундера.