Воронья Кость - [26]

— А ты здоровяк, — Кауп услышал, как принц Олаф невозмутимо обратился к Баллю, — полагаю, Грима ценил тебя, пока Локи не подговорил тебя на предательство. Я хоть и вполовину меньше, но для Гримы я вдвое полезнее и втрое искуснее тебя в бою.

Балль чуть моргнул, услышав оскорбление, сплюнул, и одной рукой стащил с плеча топор. Все видели в Балле опытного воина, ему не терпелось броситься на юнца, вооруженного всего лишь двумя метательными копьями и саксом, болтающимся на бедре.

Юнец метнет одно копьё, Балль примет его на щит, затем отбросит его, и перехватив топор обеими руками, приблизится к противнику, пока тот перебрасывает второе копьё в метательную руку. Все, за исключением юнца, видели и понимали, что должно произойти.

Балль двинулся вперед; копьё, выгнувшись, с силой вонзилось в щит — сильнее, чем Балль предполагал, он даже пошатнулся от удара, и заметил, что наконечник копья пробил щит насквозь. Мощный бросок, но безвредный, пострадал лишь щит.

С громким победным ревом он отшвырнул щит с торчащим копьём и бросился вперед. Теперь, конечно же, он доберётся до юнца.

Что-то прошуршало, словно птица взмахнула крылом, и Балль почувствовал, как что-то острое вспороло ему живот, он споткнулся, упал и покатился, роняя проклятия, кое-как поднялся и ужаснулся от того, что ноги не слушаются. Тогда он описал топором полукруг и чуть не свалился снова, опустил взгляд и увидел, что лодыжки опутала синяя блестящая веревка. Поднимая взгляд, он добрался до окровавленной рубахи на животе, а тем временем на него пала тень, и Балль поднял глаза.

Это оказался юнец, задумчиво смотревший на него, Балль зарычал и попытался ударить, но казалось, топор прирос к земле. Затем промелькнуло что-то блестящее, и Балль почувствовал жгучую боль в глотке, она была настолько сильная и мучительная, что он выпустил топор из рук и крутанулся. Он не хотел, боялся притронуться к горлу, но подумал лишь о том, что надо отступить от юнца, отдышаться, а затем подумать, как снова продолжить бой, потому что все пошло наперекосяк.

Балль уже почти потерял слух, как и не мог уже отдышаться, издавая ужасные булькающие, клокочущие звуки; затем он оказался на земле, и почувствовал, как из него что-то вытекает, словно не спеша льющийся водопад, и он взглянул на огромное красное пятно на рубахе.

От такого пятна уже не избавиться, подумал он. Моя мать будет в ярости...

Воронья Кость пару раз воткнул сакс в песок, а затем очистил лезвие от сгустков крови из горла Балля о его рукав его рубахи, который ещё не успел пропитаться кровью великана. Он почувствовал, как задергалось его левое бедро, оставалось надеяться, что никто не заметит этого, как и то, что от страха пот заливал глаза, заставляя часто моргать.

Все молчали, а затем Сгоревший Человек подошел ко второму копью, которое Воронья Кость метнул левой рукой, оно проскользнуло в незащищённый живот Балля так ловко, что обладатель длинного топора не заметил этого, пока его кишки не вывалились наружу. Он вытащил копьё и почтительно вручил его Вороньей Кости, а затем его чёрное, как у мертвеца из царства Хель, лицо расплылось в ослепительно белой улыбке.

— Теперь я ваш предводитель? — произнес Грима хриплым шепотом. Воины закивали и зашевелились.

— Теперь я — ваш предводитель? — взревел Грима, и они все утвердительно закричали в ответ. Грима, с рыком испустивший почти последний вздох, откинулся на кресле и что-то прошептал Берто, который закивал и приосанился.

— Я предупреждал Балля, что увижу его смерть, прежде, чем умру сам, так и произошло, и теперь я спокойно последую в Асгард, — произнёс Берто, и несмотря на его пронзительный голос и ощутимый акцент, никто не сомневался, что прозвучали именно слова Гримы. — Ярлом станет принц Олаф. Моё серебро, как и мой корабль, — тоже принадлежит ему. Если у вас есть разум, вы последуете за ним, но заметьте вот что: Красные Братья умрут вместе со мной. Вы присягнёте ему и ныне станете побратимами Обетного Братства.

Воины смотрели на так называемого принца, юношу, который ковырялся наконечником копья в песке, чтобы очистить его. Великан с бородатым топором, ухмыляясь, выдернул второе копьё из щита, а затем поднял щит и вручил его Мару.

— Я уверен, — вот тут образовался замечательный глазок. Нужна заплатка из крепкой кожи, спроси Онунда, осталось ли у него что-то после того, как он закрепил наше рулевое весло. Это человек, у которого за плечом гора. А меня зовут Мурроу мак Маэл.

Мар задумчиво взглянул на дыру длиной с палец, а затем кивнул Мурроу.

— Я оставлю дыру как есть, — ответил он безучастно. — В следующем бою сквозь неё будет дуть ветер и охлаждать меня.

Напряжение будто бы схлынуло с берега. Облаченные в кольчуги воины подняли кресло с сидящим Гримой и направились обратно к кнорру; Красные Братья небольшим группами потянулись было к своим костеркам, но юнец прокашлялся, и они остановились.

Он не сказал ни слова, просто указал на одного, другого, выбрав двоих. А третьим был окровавленный труп Балля. Воины, которых он выбрал, колебались лишь миг, пока не вмешался нахмурившийся Мар.

— Поднимите его, — сказал он воинам. — Он христианин, поэтому следует похоронить его. Он взглянул на Воронью Кость. — У тебя в команде есть священник?