Воронихи - [61]
Утешало лишь, что Гвен не вернула свои колдовские способности. Ну и еще радовало, что после истории с пугалами никаких странностей не происходило. Тиффани права: какой бы зуб бывшая сестра ни вырастила на Вороних, магии, чтобы им напакостить, у нее нет. Ну, попытается она на них напасть, и что дальше? Одной-единственной девчонке не справиться с целым ковеном.
«Ну и?» – зазвучал у нее в голове голос Тиффани. Она моргала, глядя на Скарлетт, явно ожидая похвалы. Та поняла, что действительно ничего толком не сказала.
– Ох, подруженька, мне даже завидно, что это все сделала не я, – заявила она, и Тиффани просияла.
– Все просто изумительно, Тифф, – сказала Хейзел, подходя к их компании.
Гирлянды, наколдованные в ветвях дубов, перемещались у них над головами, будто яркие золотые змеи. Вдоль центральной аллеи выстроились мерцающие свечи, а поверх грунтовой дорожки Тиффани наворожила толстый слой льда, прозрачного, как стекло, в котором отражались все огни – и это впечатляло, особенно если учесть, что на улице было восемьдесят градусов тепла.[13]
– Жаль, я коньки забыл, – сказал с улыбкой Мейсон.
– Не переживай. – Тиффани прямо на высоченных шпильках сделала широкий шаг на лед и обвела рукой вокруг себя. – Это особые технологии.
На самом деле, конечно, это была магия. И, конечно, далеко не вся.
Листья на деревьях над головой подрагивали, становясь по-осеннему желтыми, красными, ярко-оранжевыми, потом опадали с деревьев (с виду это напоминало снег), а на ветвях тут же набухали почки, и из них проклевывалась молодая зелень. Казалось, деревья каждые несколько минут проходили весь годовой цикл.
– Эти проекторы, наверно, обошлись в целое состояние, – сказал Мейсон, ступая на ледяную дорожку, которая явно скользила не больше, чем тротуар.
– Как ты все это вытянула? – тихонько спросила у Тиффани Скарлетт.
Та пожала плечами:
– Мне очень помогла Мэй. Ну и Далия с Эттой, конечно. Я даже Джулиет убедила поучаствовать и еще нескольких второкурсниц. А еще на самом деле твоя Младшая молодцом оказалась. Она сильная ведьма, эта девочка.
– А я тебе не понадобилась? – выгнула бровь Скарлетт.
Из-за Адской недели и возвращения Гвен у нее было не так-то много времени на разговоры с Тиффани, но узнать, что та обращалась за помощью к кому угодно, только не к ней, все равно было неприятно.
– Да у тебя с новенькими был забот полон рот!
«И предостаточно возможностей показать себя», – не упустила подтекста Скарлетт.
Мейсон с отстраненным, непроницаемым выражением лица смотрел на все вокруг. Скарлетт сжала его руку:
– Все нормально?
В лимузине он вел себя как-то слишком тихо. Раньше она об этом не думала, но, пожалуй, бойфренд казался слегка отстраненным.
– Конечно, – сказал он, пробираясь вперед.
Перед деревянным танцполом играл джаз-банд, вокруг были расставлены столики, между которыми сновали официанты во фраках, разнося закуски. Студентки в платьях и студенты в костюмах общались с выпускниками и университетским начальством. С ветвей дерева над головой свисал бородатый мох, в нем поблескивали огоньки гирлянды.
Скарлетт заметила свою мать, та стояла слева, одетая в великолепное платье-футляр из ярко-синего атласа. С ней были отец Скарлетт и мать Тиффани, Вероника. Марджори училась в колледже на последнем курсе, когда туда поступила Вероника, поэтому, будучи студентками, они почти не общались, а подружились уже потом, благодаря дочерям.
Марджори помахала Скарлетт с натянутой улыбкой – такую она обычно приберегала для встреч с юристами конкурирующих компаний. Девушка удивилась, увидев ее; бал выпускников не входил в число любимых мероприятий матери.
– Мама! Миссис Бекетт! – Скарлетт обняла маму Тиффани. – Тиффани не сказала, что вы приедете.
Она не могла не заметить, как неважно выглядит миссис Бекетт. На голове у нее был туго повязан шарф, скулы выступили, глаза ввалились, под ними повисли мешки. Обнимая ее, Скарлетт ощутила каждый позвонок. Сердце девушки упало и наполнилось чувством вины. Как можно было переживать, что Тиффани не обратилась к ней за помощью в украшении территории, и даже не спросить о самочувствии ее матери?
Она повернулась к подруге и беззвучно спросила: «Ох, Тиффани… почему ты мне не сказала?»
«Да тут и не о чем говорить. Она сильнее, чем ты думаешь», – ответила та.
Скарлетт кивнула, поддержав игру, хотя они обе знали, как обстоят дела.
– А мы с Вероникой как раз предавались воспоминаниям, – заговорила Марджори фальшивым, чересчур жизнерадостным голосом.
– Да, обсуждали, насколько важны сестры. Когда ты близка к концу жизни, становится совершенно ясно, что тебе важно. И кто тебе важен. – Миссис Бекетт произносила добрые, теплые слова, но ее тон был ледяным.
Скарлетт посмотрела на обеих женщин, гадая, что за черная кошка между ними пробежала.
– Уверена, Тиффани довольна, что вы приехали и увидели все это. Она проделала большую работу, и вышло замечательно, – сказала она, пытаясь разрядить обстановку.
– Да уж, так оно и есть, – прозвучал у нее за спиной знакомый голос.
Скарлетт медленно обернулась, принужденно растягивая губы в улыбке, и увидела Эжени, которая потянулась поцеловать ее в щеку. Сестра держала под руку какого-то незнакомого мужчину, что, впрочем, было неудивительно. Кавалеры у нее менялись, как бальные платья у дебютантки.
