Воронье озеро - [49]

Писать статьи – надо, значит, надо. Без обмена идеями наука не может развиваться, и я готова вносить свою лепту.

Выступать с докладами я не очень люблю, ведь оратор из меня так себе. Рассказываю я последовательно, логично, но моим выступлениям недостает живости.

А преподавать мне и вовсе не в радость. Университет у нас исследовательский, и лекций у меня немного, всего четыре часа в неделю, но к каждой я почти неделю готовлюсь, это отнимает драгоценное время от научной работы. Да и со студентами мне трудно найти общий язык. Дэниэл любит с ними возиться. Он делает вид, будто это не так, точно так же он делает вид, что не работает, – работает он круглые сутки, просто называет это иначе. На самом же деле студенты для него – источник вдохновения. А для меня, увы, нет. Не понимаю я их, несерьезные они какие-то.

Словом, так называемый кризис меня настиг прямо посреди лекции. Началось с небольшой заминки. Я рассказывала третьекурсникам о водоотталкивающих волосках у членистоногих и вдруг увидела настолько живую картинку из прошлого, что сразу же потеряла нить. А представилось мне, как мы с Мэттом лежим, по обыкновению, на берегу пруда, свесив головы над водой. Мы наблюдали в тот раз за танцем изящных радужных стрекоз, но тут заметили, как по стеблю камыша спускается крохотный жучок. Он был уже дюймах в шести от воды и упорно стремился вниз. Куда же он? – удивлялись мы. Доползет до воды, а дальше? Понимает ли он, что там, внизу, вода? Мэтт сказал, что носов у насекомых нет, но с помощью антенн они и запахи различают, и воду чуют, так что, наверное, понимает. Что же тогда он хочет – пить? Мэтт сказал, что всю необходимую жидкость насекомые, скорее всего, получают с пищей – кто с соком растений, кто с кровью, – но он точно не знает. Я предположила: может быть, это самка, пришла отложить в воду яйца, как стрекозы? Мэтт сказал, что вроде бы жуки яйца в воду не откладывают, но и тут он может ошибаться. Я заметила: а вдруг жук занят чем-то другим, скажем, ищет, чем бы пообедать, и не смотрит, куда ползет? – а Мэтт ответил: значит, его ждет сюрприз.

Но сюрприз ждал нас. Добравшись до воды, жучок и не подумал остановиться, просто пополз дальше. Когда он уперся в пленку на поверхности воды, та подалась и сомкнулась вокруг него.

Я испугалась, вдруг он утонет, но Мэтт воскликнул:

– Нет, смотри! Смотри, что он делает!

Я уставилась в воду и увидела: наш жучок целеустремленно ползет вниз, одетый сверкающим серебристым пузырьком.

– Это воздух, – объяснил Мэтт и, подавшись вперед, заслонил поверхность воды ладонями от солнца. – У него своя подводная лодка, Кэти. Правда, здорово? Интересно, сколько он продержится под водой.

Теперь я, конечно, знаю, как жучку удавалось перемещаться под водой, никакой тайны здесь нет. Многие животные, что обитают на границе водной и воздушной среды, погружаются на глубину в пузыре воздуха. Воздух удерживают ворсинки, такие густые, что совсем не пропускают воду. По мере того как расходуется кислород, из воды поступает новый. А долго ли наш жучок может оставаться на глубине, зависит от того, сколько кислорода содержится в воде и насколько быстро жучок расходует свой запас. Обычно чем теплее вода и чем подвижнее насекомое, тем быстрее оно вынырнет.

* * *

Я рассказывала третьекурсникам об устройстве ворсинок, и тут в памяти всплыл тот день, и я отвлеклась, запнулась. Сделала вид, что сверяюсь с записями, сосредоточилась и продолжала говорить. Третьекурсники было встрепенулись в надежде услышать что-нибудь интересное, но тут же снова расслабились. Одна девица в первом ряду зевнула так широко, что едва челюсть не вывихнула.

Для меня это стало последней каплей. У меня на лекциях зевали не раз – все студенты хронически недосыпают, кому из лекторов не случалось смотреть на бескрайнее море спящих, – но на сей раз, сама не знаю почему, меня это доконало.

Я застыла немая, глядя на слушателей. В ушах звучал, словно в записи, мой собственный голос. Бубнеж. Тягучий, нудный. А на его фоне, будто на фильм по ошибке наложили не ту звуковую дорожку, я видела, как ту же тему преподносят мне: Мэтт и я, бок о бок, под палящим солнцем. Жучок прокладывает путь в своей подводной лодке, крохотной, зато надежной. Изумление и восторг Мэтта.

Мэтт считал это чудом… нет, не просто считал. Мэтт видел тут чудо. И помог увидеть мне. Без него я не поняла бы, что живые существа рядом с нами – чудо, в полном смысле слова. Я бы только смотрела, но не удивлялась.

А сейчас я навожу сон на целую аудиторию. Многим ли из студентов, что дремлют со мною рядом, посчастливилось увидеть то же, что и мне, тем более рядом с таким спутником, как Мэтт? Почти все они выросли в городе, кое-кто до наших учебных выездов настоящего пруда в глаза не видал. Моя лекция – первое их знакомство с темой. И они даже не представляют, насколько им не повезло, ведь по-хорошему сейчас перед ними должна стоять не я, а Мэтт. Тогда никто бы из них не зевал. Я ничего не приукрашиваю, не превозношу Мэтта, это чистая правда. Если бы лекцию читал Мэтт, они слушали бы как зачарованные.

Студенты вновь оживились, глянули на меня с любопытством, видно почуяв неладное. Я же уткнулась в свои записи, пролистала их, снова окинула взглядом зал.