Ворон – Воронель - [3]

Священную тайну вклада.

Земля не допустит огласки.

Лишь в ночь на Ивана Купала

Она согрешит без оглядки,

Ошибку твою искупая:

Державно нарушит законы

Опушек, тропинок и просек

И в папоротник зеленый

Цветок огнелистый подбросит.

И ночь торжеством озарится,

Чтоб яростно тлеть до восхода

Над кладом, пугливо зарытым

Без всякой надежды на всходы.

1964

Предчувствие погрома

Когда я напрасно считаю до ста,

И бред мой теряет границы,

Когда я скольжу по поверхности сна,

И мир начинает двоиться,

Я вижу, как прет по Арбату погром,

Угаром сердца исковеркав,

И я проверяю друзей не добром,

А грубой и горькой проверкой.

Я в страхе толкаю тяжелую дверь

И слушаю гомон погони,

Я жму на звонок, — не минута, не две,

А жизнь пролетает в агонии.

Но вот из-за двери спешат голоса,

Мелькают знакомые лица…

Я вижу, как страх, округляя глаза,

На бледных губах шевелится,

Тогда я спешу повернуться спиной

И выскочить вон из подъезда…

Такого еще не случалось со мной

И будет ли так — неизвестно.

И сон этот странный — как будто не мой,

И день выползает из мрака,

На лицах друзей оставляя клеймо

Того, нереального, страха.

1964

Монолог Христа

Вы были правы, — если верить силе, —

Когда меня распяли на три дня…

Хоть суждено мне жизнь прожить в России.

Россия не похожа на меня.

Когда меня наутро воскресили,

Вы мне на раны пролили елей…

Хоть суждено мне жизнь прожить в России,

Благодаренье Богу, я — еврей,

Вы сочинили истины простые,

Чтоб все грехи перемолоть в муку…

Хоть суждено мне жизнь прожить в России,

Я все равно простить вас не могу.

Вы мне не раз за казнь мою грозили

И наново казнили много раз…

Хоть суждено мне жизнь прожить в России,

Я все равно не отрекусь от вас.

Я и не жду, чтоб вы меня простили

За все, что вы мне сделали со зла…

Хоть суждено мне жизнь прожить в России,

Она навеки в сердце мне вросла.

1966

Игарка

I

Город Игарка, почти что Егорка:

Тридцать домишек сбегают с пригорка.

Тридцать домишек, — и вот вам Игарка:

Нет ни кино, ни бассейна, ни парка.

Город Игарка, в грядущее веха,

Гордое чудо двадцатого века.

Гулкий, как новый кленовый бочонок,

Город сезонников и заключенных, —

Вечные льдины в подземной копилке,

А надо льдами в полметра опилки.

Только у мола, у пристани голой

Замерли атомные ледоколы,

Да корабли иноземных флотилий

Молча у пристани голой застыли.

Шепчет им сонно волна Енисея,

Сколь удивительна матерь Расея.

1964

II

Я виновата в пожаре Игарки,

Хоть не бросала окурка в опилки,

Спичек не жгла в деревянной хибарке

И не курила на лесопилке.

Бревна при мне под навесом лежали,

Пламя не кралось по ним воровато,

И все-таки я виновата в пожаре,

Не делом, а помыслом виновата.

Мысленно я пробиралась во мраке,

Чутко послушная злому прозренью,

И поджигала кривые бараки,

И выжигала проклятую землю.

Таяли льды, и корежило пламя

Кости погибших и погребенных,

Пламя ворочалось на пилораме

И выстригало дома под гребенку.

Пламя гуляло по гулким настилам

И деловито по доскам плясало,

А я не гасила его, не гасила,

И ничего из огня не спасала.

Я никого не брала на поруки,

И, окончательно пепел рассея,

Я омывала горячие руки

В зеленоватой воде Енисея.

1964

* * *

Меня пугает власть моя над миром,

Над разными людьми и над вещами, —

Не я, конечно, шар земной вращаю

И управляю войнами и миром, —

Но есть во мне таинственная сила,

Исполненная прихотей и каверз:

Чтоб на паркетах люди спотыкались,

Чтоб на шоссе машины заносило,

Чтоб кувыркаясь вспыхивали ИЛы,

Чтоб верные мужья с пути сбивались,

Чтоб мысли непотребные сбывались, —

И я остерегаюсь этой силы.

Но будет день, я знаю: будет день,

Когда свободу я себе позволю,

Тогда я духа выпущу на волю

И овладею судьбами людей.

И в этот день прервется связь времен

И сдвинутся понятия и числа…

Я так боюсь, что этот день случится!

Я так боюсь, что не случится он!

1964

* * *

Бывает, что вещи меня ненавидят

И радостно мстят за любую провинность:

Углы нападают и ранят навылет,

Обои внезапно теряют невинность,

Клопы неизвестно откуда берутся,

Строптиво из рук вырываются блюдца

И бьются.

Но в самый разгар материального бунта,

Когда уже все, что возможно, разбито,

Когда ничего не укрылось как будто

От яростной мести восставшего быта,

Тогда надо мной разверзается небо

И прямо ко мне обращаются боги,

Минуя шеренги посредников бойких,

Стоящих теперь изумленно и немо.

И я постигаю глубинные связи,

Природу вещей и судьбу поколений,

И строфы встают, как бетонные сваи,

И море житейское им по колени.

1964

Вариации на тему Золушки

Полы я мыла и белье стирала,

И чистила кастрюли без конца,

Но туфельки хрустальной не теряла

На лестнице волшебного дворца.

И юному наследнику в угоду

Четыре ночи и четыре дня

Не мчались по дорогам скороходы,

Чтоб непременно отыскать меня.

Наверно, фея нашего района

Нашла для сказки лучшую мишень,

И бой часов по правилам приема

Коней моих не превращал в мышей.

Часы, вы понапрасну полночь бьете:

Вам не прибрать коней моих к рукам,

И принц мой слишком занят на работе,

Чтоб придавать значенье пустякам.

Под звуки пасторального хорала

Я с ним не танцевала на балу.

Полы я мыла и белье стирала,

Но не попала к фее в кабалу!

1965

После кино

Стреляют стулья, в зале свет зажжен

И, как положено, в конце картины

Сплоченные ряды мужей и жен

Расходятся в уютные квартиры.

Ах, удержать бы мир обетованный,