Благодаря паре настойчивых групп активистов-геев и сочувствующему репортеру Джареда По наконец-то публично признали невиновным в убийствах Потрошителя с улицы Бурбон. Узнав об этом, Аарон задумался о прекрасной, печальной Лукреции Дюбуа и ее странном предрассветном визите в его магазин. Интересно, что с ней стало во всей этой неразберихе. Впрочем, по большей части он жил как эгоистичный старик, каким и был. Путешествовал куда хотел, заботился лишь о собственном удовольствии. Остановился в Амстердаме и подумывает здесь остаться.
Стук. Стук. Стук. Наверное, дождь усиливается. Аарон бросает взгляд на окно, и его рука застывает над страницей.
Это всего лишь вороненок, но смотрит он так, словно прибыл с важным делом — и, возможно, так оно и есть. Даже на расстоянии Аарон видит, что в клюве зажат крошечный свиток.
Он медленно поднимается, подходит к окну и после мгновенного колебания отпирает задвижку. Створки распахиваются и птица прыгает на подоконник с видом почти виноватым, словно говоря: знаю, что с меня капает, но я только на минутку…
— Чувствуй себя как дома, — говорит он, протягивая руку. Ворон роняет свиток в ладонь Аарона и вроде бы с облегчением встряхивается, расправляет крылья, оглядывая комнату. Едва успокоившись, птица видит чучело додо под блестящим стеклянным колпаком.
Ворон издает один-единственный придушенный вскрик ужаса, отпрыгивает назад и исчезает в черной вспышке.
— Ну вот, — говорит Аарон и разворачивает бумагу.
Он узнает беглый почерк с первого взгляда. Лукреция Дюбуа приходила к нему со множеством списков. Места хватило только на пять слов, написанных чернилами цвета запекшейся крови. Но эти пять слов не оставят его до конца жизни:
Иногда сказки становятся былью.
2009, Q, перевод
