Ворон и голубка - [9]

Эстелла, вздрогнув, жестом подозвала лакея, стоявшего у широкой дубовой лестницы в передней.

— Это, несомненно, ваш хозяин. Откройте двери.

Сжав дрожащими пальцами веер из слоновой кости, она выглянула поверх плеча на лакея. Появился Брембл, дворецкий: каждая жирная складочка трясется, каждый дюйм лунно-подобной физиономии выражает озабоченность.

Заломив руки в белоснежных перчатках, он нервно переминался на ступеньках.

— Сэр, — начал дворецкий, как только Мерлин соскользнул на землю, — какая ужасная погода для путешествия!

Мерлин снял Синару с седла. Эстелле показалось, что дочь выглядит бледной и растрепанной. Она поспешила подойти поближе:

— Дорогая…

— Мамочка! — воскликнула Синара, бросаясь в объятия Эстеллы.

— Вы проветрили спальню леди? — осведомился Мерлин у Брембла.

Расплывшись в улыбке, тот низко поклонился. Мерлин кивнул миссис Хоторн и устремился вверх по ступенькам, едва заметно прихрамывая.

— Молодой человек! — окликнула Эстелла. — Я немедленно должна побеседовать…

Она вошла в дом, таща за собой Синару.

— Вам придется объяснить…

Но Мерлин уже добрался до площадки второго этажа:

— Позже, миссис Хоторн. Можете узнать все грязные подробности от своей дочери.

Мрачно усмехнувшись, он исчез так же быстро, как появился.

Эстелла попыталась пойти следом, но Синара удержала мать:

— Его отец в гробу бы перевернулся, узнай он об этом. Со дня смерти Росса Мерлин превратился в дьявола.

Эстеллу трясло от нервного изнеможения. Присмотревшись к дочери, она заметила темные круги усталости под обычно живыми блестящими глазами. Сегодня эти глаза были полны тревоги. Очевидно, Синара едва сдерживала слезы. Дух ее гордой красавицы-дочери был сломлен.

— Он… опозорил тебя, дитя мое? — прошептала Эстелла, пока женщины поднимались по лестнице.

— Нет… мы не сказали друг другу и десятка слов. Эстелла втиснула в руку Синары свой платок:

— Но ты понимаешь, что твоя репутация теперь погублена? Где вы провели ночь?

— В заброшенном доме у моря, недалеко от Блек Рейвна.

Они подошли к отведенной Синаре комнате, рядом со спальней матери. Эстелла втолкнула дочь внутрь, развязала тесемки черного плаща, в который завернул ее Мерлин:

— Сожалеешь, что не вышла за Феликса? — спросила мать. Швырнув плащ на стул, она растерла ледяные ладони Синары и подвела девушку к кровати с пологом из желтого с зеленым шелка на четырех столбиках.

Синара тяжело села и покачала головой:

— Нет… Теперь я вижу, какой ужасной ошибкой было бы связать жизнь с Феликсом.

Она прижала кончики пальцев к губам, словно стремясь не дать отчаянию вырваться на волю.

— Мерлин что-нибудь объяснил? Глаза Синары потемнели от боли, но она тут же отвернулась и уставилась в пространство:

— Ничего. По-моему, он просто сошел с ума. Полон решимости жениться на мне, именно поэтому и продержал в плену целую ночь, специально, чтобы скомпрометировать. Представления не имею, почему ему взбрела в голову эта идея!

Эстелла охнула, почувствовав, как пол поплыл под ней:

— Mon Dieu! Жениться? Как может человек, подозреваемый в убийстве, предложить такую подлость?! Должно быть, ты права, он и в самом деле не в себе.

Она с треском открыла и закрыла веер, рассматривая пятна грязи на прелестном подвенечном платье дочери. Какое несчастье! Что теперь делать?!

Понемногу овладев собой, она нежно погладила холодную руку Синары:

— А ты, дочка? Чего хочешь ты? Взгляд девушки мгновенно приобрел отсутствующее выражение:

— Он так и не заснул, только сидел там, глядя в темноту, и всю ночь ни разу не пошевелился. Словно призрак.

— Кто? Когда?

Девочка совсем расстроена. При первой же возможности она свернет шею Мерлину Сеймуру.

Синара медленно, как лунатик, пересекла комнату:

— Мама, я хотела бы принять ванну. Так холодно!

— Конечно. Я совсем не хочу, чтобы ты заболела. Эстелла поспешила дернуть ленту звонка, и приказала слуге принести сидячую ванну.

— Завтра Тильди привезет твои вещи. Так велел Мерлин. Этот молодой человек слишком много на себя берет.

Синара скорчилась перед камином, где шипело и потрескивало невысокое пламя. Зеленые с золотом обои и узорчатый ковер делали комнату уютной и веселой, но клубящиеся дождевые облака за окном словно предвещали беду.

Синара подняла исстрадавшийся взгляд:

— Он не отступит, пока не добьется своего. Как мне от него избавиться?

Эстелла заставила себя забыть о страхе. Наступил один из тех редких моментов, когда Синара действительно нуждалась в матери, и та должна найти способ ей помочь.

— Мне придется немедленно потолковать с Мерлином.

— Мама… — начала девушка, но тут же замолчала. — Эстелла уже успела выйти и закрыть за собой дверь. «Ты ведь на моей стороне, правда?»

Эстелла обнаружила Мерлина в кабинете. Он успел переодеться в черную куртку, лосины и высокие сапоги с отворотами, но волосы были по-прежнему влажными и растрепанными — единственное свидетельство бессонной ночи. Внешне он казался совершенно спокойным.

— Я поговорю с вами позже, миссис Хоторн, — предупредил он, отодвигая стопку бумаг. Потом встал, вежливо поклонился, но видя, что Эстелла не собирается уходить, нехотя предложил ей кресло.

Миссис Хоторн села на край обитого кожей кресла с подголовником, стоявшего перед письменным столом, и живо представила, что должен был чувствовать управляющий, вынужденный каждое утро на этом самом месте ожидать приказаний под проникающим в душу взглядом темных глаз. Должно быть, точно так же корчился, как сейчас она.