Ворон и Голландка - [29]

– Откуда вы, кстати? Не могу понять по акценту.

До этого Тесс понятия не имела, что у нее есть акцент. Она уж точно не растягивала «о» и не поступала вольно с «r», как типичные балтиморцы. Да и речь Марианны не была по-техасски медленной. До сих пор здесь никто еще не говорил так, как, по мнению Тесс, должны были разговаривать техасцы.

– Из Балтимора.

– Я поняла, что не с юго-запада, еще до того, как вы начали говорить – по реакции на моих друзей, – она указала на ухмыляющиеся скелеты. – Вам они не очень-то понравились, это очевидно. Даже моя русалочка.

Тесс постаралась не содрогнуться от вида ужасной русалки.

– Она не так уж плоха.

– Все зависит от контекста, – повторила Марианна. – Эти работы заставляют вас думать о Хеллоуине и прочих жутких вещах, но на самом деле они чудесны и милы, если понимаешь мексиканские традиции. И даже жизнеутверждающи.

«Как скажешь», – подумала Тесс, но в ответ лишь вежливо кивнула.

– Вы увидели фотографию вашего друга с надписью «В большой беде» и посчитали, что так оно и есть.

Марианна продолжала просматривать газеты. Наконец она остановилась и вытянула руку. Тесс поняла, что она просит дать ей фотографию Ворона. Марианна взяла ее и положила перед собой на газетную страницу. Затем повернула, чтобы сыщица тоже увидела. Когда убрала, все сразу стало ясно.

Вырезка, которую Тесс все это время носила с собой, оказалась кусочком пазла. Ворон стоял с тремя другими людьми, и это явно был снимок из рекламной фотосессии группы. Слова «в большой беде» оказались частью заголовка «“МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА В БОЛЬШОЙ БЕДЕ” СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ “У ПРИМО”». Справа от Ворона стояла блондинка с большими глазами и короткой стрижкой. Ее многочисленные личности на фотографии было не различить, но она явно была хорошенькой. Даже красивой.

– Это Эмми, конечно.

– Разумеется, – Тесс дотронулась указательным пальцем до изображения девушки, будто это могло помочь ей узнать, кто она и где она. – Они называли ее Голландкой потому, что она похожа на мальчика с банок «Шервин-Уильямс»?[88]

– С банок? – Марианна рассмеялась. Это был короткий и не слишком заразительный смех – смех женщины, которая старалась держать себя в руках. – О, нет, и даже не потому, что она голландского происхождения. Штерны ведь на самом деле имеют немецкие корни. Их семья живет в Сан-Антонио почти так же давно, как и моя. Просто семейная кухарка, Пилар, называла ее герцогиней, когда она была маленькой, потому что Эмми держалась очень покровительственно; потом мы прозвище сократили[89]. Помню, ей и двух не было, а она уже любила командовать и пыталась всем указывать, что делать. Пилар ей говорила: «Пока не стала герцогиней, будешь слушаться меня».

Она рассмеялась так, словно вспомнила самую смешную шутку всех времен. Тесс казалось, что смеется Марианна слишком долго и громко. Смех звучал нарочито, искусственно, как у пьяной старшеклассницы.

– Я не поняла, – призналась Тесс. – Пока не стала?..

– Ах, вы же не в курсе! В Сан-Антонио каждую весну проходит праздник, фиеста, и орден Аламо составляет из девушек какой-нибудь царственный двор. Есть королева, принцесса, а все остальные – герцогини. Мы с Лолли становились герцогинями почти тридцать лет назад. Но Эмми оказалась принцессой. Двора Грандиозных Иллюзий, кажется… или Арабских Грез. Каких-то грез или иллюзий, в общем. Ее наряд отдадут в Музей Уитта.

Если б уже не знала про музей, Тесс вообще ничего не поняла бы. Грандиозные иллюзии, герцогини, принцессы?

– А кто такая Лолли?

– Мать Эмми. Это она ее избаловала. Да и не только она. Сначала Лолли, потом ее двоюродный брат Гас, который воспитывал ее, когда Лолли умерла. Пилар была единственной, кто по-настоящему воспитывал девочку.

– Как умерла мать Эмми?

Тесс не хотела, чтобы вопрос прозвучал слишком холодно и грубо, но вышло именно так.

– Несчастный случай, – сухо ответила Марианна. – Авария. Бедняжка. Оба родителя умерли, когда ей не было и трех лет, притом отца она вообще не знала. Лолли сбежала с ним из колледжа в последний год учебы и вернулась в Сан-Антонио через шесть недель; свадьбу признали недействительной, а Эмми уже сидела в животе. Он был из Эль-Пасо, из хорошей семьи, но очень беспечный. Погиб на охоте. – Марианна нахмурилась. – Я никогда не могла представить, как они жили бы с Лолли дальше, если бы этого не случилось, я даже не могла об этом думать. Он же был таким незрелым, безрассудным. Она назвала его своей последней ошибкой. Как и всех своих парней. Последняя ошибка.

– Сколько ей теперь?

– Эмми? – Марианна замешкалась, будто ей нужно было время, чтобы сосчитать. – Двадцать три. Она начала распоряжаться своим имуществом пять лет назад. Гас, конечно, хотел отправить ее в колледж, но она и слышать об этом не хотела. Мечтает стать певицей. У нее талант. Крупная звукозаписывающая компания пыталась заключить с ней контракт, когда ей было семнадцать, но Гас не дал своего согласия. Наверное, это было началом конца их отношений, а потом у них произошла ссора, когда ей исполнилось восемнадцать и она отказалась поступать в колледж. Зато теперь выглядит счастливой. Катается из Остина в Сан-Антонио и обратно и меняет группы и стили чуть ли не каждый месяц, мне кажется. Она очень предана своему делу, но совершенно не обеспокоена коммерческим успехом.