Ворон - [4]

— Первый, ситуация пять, — напомнила мне о своем существовании Галина.

Господи, да что же это за ночь сегодня такая?! Чем думает эта кукла? Ведь ясно понимает, что ей не светит изменить боссу! Я добрый человек и не лезу в полову… э… семейную жизнь Жанны Кирилловны и Андрея Федоровича. Я не присматриваюсь к отношениям между двадцатидвухлетней красоткой и пятидесятитрехлетним мужчиной. Ей чего-то в жизни не хватает, так потрись об мальчика на танцульках, пусть он тебя слегка пощупает, я не против! Приедешь домой, включишь фантазию и вибр… э… что хочешь, то и включай, и все, проблема решена! Какие трудности, в чем сложности? Опять Георгича просить? Нет, на это я пойти уже не могу. И так он посматривает на меня, как волк на девушку в красном белье.

— Опять? — ехидно поинтересовался Георгич, выслушав свою гарнитуру. — Я тебе помогу, но и ты развлечешь старика. Договорились?

— Договорились, — вздохнул я и нажал на кнопку. — Пчела, ничего не предпринимать.

А то я не понимаю, почему ты сейчас стоишь рядом со мной в холле, а не протираешь штаны в своем кабинете! Скучно тебе, волчара. На трясущиеся юные и не очень женские округлости ты смотреть не хочешь. Вернее, давно приелось, как кондитеру сладости. Клуб спокойный, давно уже здесь не было серьезных инцидентов. Вся обслуга и твои парни проверены тобою раз десять или двадцать. Скучно тебе, пенсионер, поговорить даже не с кем, а тут я после трехмесячного перерыва объявился. Ладно, на что только не пойдешь ради прикрытия стажеров.

— Дай мне свою руку, Роман, — сказал Георгич, — сердце оставь себе и на все мои вопросы отвечай только «да». Уважь старика.

— Георгич, — я протянул ему руку, — ты детектором лжи собрался поработать? Как же тебя в конторе на молекулы не разобрали?

— А зачем им это делать? — ухмыльнулся волчара. — Я не уникален, опыт, Роман, просто опыт и кое-что еще. Я не один такой. Есть такие специалисты, что я по сравнению с ними малек бесхвостый. Я начинаю задавать вопросы. Не беспокойся, глубоко рыть я не собираюсь, а если зарвусь, то не отвечай мне и прости старика. Твой шеф не любит моих коллег?

— Да.

— Ты бывший спортсмен?

— Да.

— Ты служил?

— Да.

— Армия?

— Да.

— Флот?

— Да.

— ВВС?

— Да.

— ВДВ?

— Да.

— Спецназ?

— Да.

— Разведка?

— Да.

— Пехота?

— Да.

— Непонятно, — пробурчал Георгич, — непонятно и поэтому интересно. Мы не идем легким путем, подследственный. Я специально не просил своих коллег узнать о тебе. Самому расколоть тебя интереснее.

— И что ты уже обо мне знаешь? — полюбопытствовал я.

— То, что ты бывший спортсмен, понятно и так. Не штангист, не культурист. Мышцы у тебя отличные, но незабитые, и с позвоночником все в порядке. Не гимнаст, рост у тебя неподходящий. Никогда не видел почти двухметровых могучих Микки-Маусов. Гиревик? Похоже. Я угадал?

— Нет. — Я искренне наслаждался ситуацией. Хоть что-то хорошее можно будет вспомнить об этом вечере. — Академическая гребля, бывший мастер спорта. Доволен, Георгич?

— Нет, — ответил волчара, — недоволен. То, что твой босс не любит нашего брата, я знаю. И даже знаю почему. Наверно, ваша служба безопасности единственная в своем роде. Только бывшие сапоги, спортсмены и менты. Даже своих будущих телохранителей господин Проскурин отправляет в Англию на курсы IBA. Зря, в девятке много грамотных специалистов, рядом с которыми ибовцы и их ученики не смотрятся. Не хочешь брать на работу, так они могли бы щенков натаскать. Так, о чем это я? — спохватился пенсионер. — Вечно ты, Роман, мне зубы заговариваешь. Продолжу, — пенсионер отпустил мою руку, — ты бывший спортсмен, но видно, что ты служил. Ты не просто портянки на ноги себе наматывал в стройбате, а был офицером. Иногда в твоих словах это проскальзывает. А вот род войск я определить не могу. Ты не десантник, не спецназовец, не пехотинец, имеешь отношение к… Стоп, я понял. Морская пехота?

— Да, — улыбнулся я. — Подполковник, честь имею представиться, бывший старлей черных бушлатов или беретов, уже не помню, как правильно себя обозвать.

— Нечестно ты себя ведешь, Роман, — покачал головой пенсионер, — я ведь о тебе ничего не узнавал у своих бывших коллег. А ты вон как изгаляешься над стариком.

— То-то у этого старика жена моложе его на двадцать лет и вполне довольна жизнью.

— Вот и я об том же.

— Работа такая, Георгич, — пожал я плечами. — Нужно знать, с кем дело имеешь. Лет через тридцать я и сам с удовольствием начну разгадывать загадки, а теперь на это нет времени. Парня-то не сильно ушибли. — Я посмотрел на выбрасываемого из дверей клуба очередного поклонника Жанны Кирилловны.

— Нет, пока не сильно, — ухмыльнулся пенсионер, — в кармане у него нашли кокс, и это не наша подстава. Сейчас мои ребятишки на улице ему еще добавят и сдадут вызванным ментам. Вот скотина, ведь знает же, что здесь не притон, а все равно полез. Ладно. — Георгич демонстративно отвернулся от входной двери, за которой уже исчезли силуэты двух его парней. — А почему ушел? Ты ведь идейный, и наверняка твой отец служил, чувствуется в тебе косточка.

Не знаю, почему я ответил, не знаю. Может быть, потому, что этот волкодав вызывал во мне искреннюю симпатию, а может, потому, что все уже прошло. Костер погас, а уголь давно превратился в пепел.