Вор в роли Богарта - [7]

И я прошел по коридору, отворил дверь на пожарную лестницу и сбежал вниз.

Слава богу, хоть камер на лестнице не было.

Впрочем, телевизионной системой слежки «Боккаччо» все же был снабжен. Я заметил за спиной консьержа несколько экранов. Один демонстрировал прачечную, остальные показывали, что творится на улице у входа, в грузовых и пассажирских лифтах, возле черного входа, выходившего на Семьдесят четвертую, а также в гараже, расположенном в подвальном помещении.

На каждом этаже находились две лестничные клетки, а потому для того, чтобы охватить и их системой наблюдения, нужны были по две камеры на каждый этаж и столько же экранов для консьержа — ослепнешь смотреть. Правда, существует и другая система: можно установить камеры с записывающим устройством, а потом, при необходимости, просматривать, что записалось на пленке, но, видно, здесь сочли эти ухищрения излишними.

Я убедился в этом, лишь оказавшись на лестничной площадке. Впрочем, нельзя сказать, чтобы меня слишком беспокоила подобная вероятность. Я как чувствовал, что лестничные клетки не просматриваются, а если бы даже и просматривались, то, думаю, тоже ничего страшного.

Вся штука в том, что, когда объект хорошо охраняется, никаких инцидентов там, как правило, не происходит. Ну, начать с того, что никто, кроме жильцов, и не сунется в такой дом — даже ребятишки из китайского ресторана, которым всего и надо-то, что подсунуть свое меню под каждую дверь в Манхэттене. Чем совершенней система безопасности, тем, естественно, в большей безопасности вы себя чувствуете, а когда в течение длительного времени ничего плохого не случается, вы просто перестаете обращать внимание на все эти приборы.

Ведь что, к примеру, произошло в Чернобыле? Там у них имелся какой-то прибор с сигнальным устройством, и, когда вся эта штуковина жахнула, прибор не подвел, сработал как полагается. И какой-то несчастный придурок взглянул на него и решил, что он, должно быть, сломался, — потому как показания там были совершенно ненормальные. И проигнорировал их.

И все равно факт, что стать героем «Самого смешного американского видео» мне вроде бы не суждено, сам по себе отраден.

Спустившись на четыре этажа, я сперва убедился, что в холле никого, затем подошел к квартире под номером «8-В». Позвонил. Правда, меня уверяли, что дома никого не будет, но ведь Кэндлмас мог и ошибиться или же по чистой случайности нацелить меня вовсе не на ту квартиру. Итак, я надавил на кнопку звонка и, не дождавшись ответа, позвонил еще раз. Затем вынул из кармана набор отмычек и занялся делом.

Ничего сложного. Если хотите познакомиться с самыми хитроумными замками, в роскошные здания на Парк-авеню заглядывать вам не следует. Ищите их в многоквартирных домах или же особнячках, где нет ни портье, ни консьержей. Там вы обнаружите решетки на окнах, систему сигнализации, самые немыслимые замки, которые только изобретал мозг человеческий. В квартире «8-В» было два замка: один «сигал» и один «рэбсон», оба — стандартные штифтовые цилиндры, вполне крепкие и надежные, но не сложнее кроссвордов, публикуемых в программе телепередач.

Я одолел первый замок, перевел дух, затем благополучно отпер второй, потратив на все про все времени не больше, чем на то, чтобы об этом рассказать. Даже обидно стало, что все оказалось так просто.

Умение справляться с замками — это, знаете ли, своего рода искусство, и по технической сложности оно не намного отстает от хирургической операции на мозге. Под чутким руководством любой мало-мальски способный человек может освоить азы этой науки. Обучил же я, к примеру, Кэролайн, и она начала весьма сноровисто открывать простые замки, но потом заленилась, перестала практиковаться, и все мои труды пошли прахом.

Я же — совсем другое дело. У меня к этому природный дар, и вопрос тут даже не в технике. Есть в этом занятии некая мистика, заставляющая впадать в особое состояние духа, когда я открываю дверь, а затем вхожу. Я не в силах описать это хоть сколько-нибудь вразумительно, а если бы и мог, это наверняка показалось бы вам скучным. Но замки для меня — это порыв, вдохновение, колдовство, нет, серьезно! Вот почему я достиг таких высот в этом ремесле — и потому же никак не могу с ним расстаться.

Когда второй замок, испустив тихий вздох, поддался, я испытал чувство сродни тому, что, наверное, испытывал Казанова, когда очередная девушка говорила ему «да». Благодарный восторг и одновременно сожаление, что задача оказалась слишком простой. Я тоже вздохнул и сдался: повернул ручку, шагнул внутрь и быстро затворил за собой дверь.

Кругом стояла тьма, как в угольной шахте, когда в ней вдруг вырубилось электричество. Я выждал минуту, давая глазам приноровиться к темноте, но светлее не стало. Отрадный для меня факт, ибо он означал, что шторы на окнах задернуты и свет не просочится наружу. Что в свою очередь означало, что я могу включить все лампы, какие только захочу. И что мне вовсе не обязательно пробираться на ощупь во мраке, натыкаясь на разные предметы и чертыхаясь.

Сперва я использовал фонарик — убедиться, что все шторы действительно задернуты. Так оно и оказалось. Затем, натянув перчатки, щелкнул ближайшим выключателем и тут же зажмурился от ослепительного света. Сунул фонарик в карман и глубоко вздохнул, позволив себе на мгновение испытать сладостную дрожь восторга, которая всегда накатывала, стоило мне попасть в любое место, где я не имел права находиться.