На ритмичные движения, руку на волосах Мадара реагирует открыто и честно. Его не надо вскрывать, чтобы понять, как хорошо — сам покажет стоном, подхваченным ритмом, прикосновением к груди. В какой-то момент хочется попросить его выкрутить сосок, сжать запястья до хруста костей, уткнуть лицом в матрас, обездвижив, и выебать, как дешёвую шлюху… Но Анко сдерживает себя: Учихе нравится так, жарко и чувственно, и просить его сделать совсем по-другому — рисковать сломать то, что есть между ними.
Поэтому — вскрикнуть, упасть на него, трясясь, бездумно улыбаясь. Постараться насладиться рукой в волосах, вначале мягко поглаживающей, почёсывающей затылок, затем уверенно направившей вниз. Согласиться на минет и сделать приятно, чтобы Мадара шумно дышал и жмурился, довольно рычал, но не пытался контролировать, направлять, давая Анко показать своё мастерство. Разочарованным этим решением он не остался.
Пока он переводил дыхание, Анко вытерла себя и его попавшимся полотенцем, а после тихо легла рядом. Приоткрыв глаза, Мадара перебрался на кровати повыше, на подушку, и притянул Анко к себе. Устроив голову на плече Учихи, она расслабленно вздохнула, впервые за долгое время ощущая довольство.
— Теперь поговорим?
— О чём? — уточнила Анко, потёрлась носом об его ключицу. — О том, в какую позу вы трахательную меня согнёте в следующий раз?
— Нет, — Мадара пошевелился, поднял её лицо за подбородок, заставляя встретиться взглядом. — О том, где и обо что ты успела так ебануться, чтобы при своём отряде и союзниках-магах заявлять, что будешь спать со мной.
— Во мне это и раньше было, вы просто не замечали, — проворчала Анко, выворачиваясь. Приятная истома развеивалась, обнажая привычную пустоту.
— Было, но не в таких масштабах, — парировал Мадара, позволяя ей отодвинуться и сесть, прислонившись к изголовью кровати. Сам приподнялся на локте, глядя в лицо. — Что произошло?
Стиснув зубы, Анко тихо зашипела. Чёрные глаза Учихи хуже топей в Стране Дождя; провалиться и увязнуть — раз плюнуть, поэтому она предпочла отвернуться.
— С чего это вы моими чувствами заинтересовались, а? Раньше вас занимало только тело, — она звонко хлопнула себя по бедру.
Мадара опустил горячую ладонь на покрасневшую от удара кожу, ощутимо сжал.
— А если скажу, что забочусь о тебе?
— С хера ли?
— С того, хотя бы, что мы с тобой интересно разговариваем, вместе пьём и трахаемся под настроение. Такая вот оригинальная дружба.
— Дружба? — Анко неподдельно удивилась, но тут же зло фыркнула: — Ага, у клиента с юдзё тоже дружба.
Мадара отстранился, сел. Его Шаринган на мгновение вспыхнул и погас, а Ки придавила.
— Если так себя ставишь, могу заплатить и отослать прочь.
— Платите, — бросила Анко. Встав с кровати, она добралась до своих вещей и выудила пачку сигарет и зажигалку, отошла к окну, прикурила и глубоко затянулась. В горле стоял ком чего-то склизкого, мерзкого, а она не хотела показывать слабость Учихе. Он не терпит слабость и размазывание соплей, ведь сам — стальной, несгибаемый. И те, кто рядом, должны соответствовать, иначе вмиг будут лишены всякой симпатии и выброшены из круга, забыты. Этого Анко не хотела, боялась, потому что Мадара ей искренне нравился — как шиноби, как красивый мужчина… как друг. Человек, с которым можно чуточку больше, чем разумно и адекватно, а после не будет мучительно стыдно смотреть в глаза.
Только бы он не заметил, что она сломалась, только бы не отвернулся!..
Анко вздрогнула, когда Мадара подошёл к ней и развернул к себе.
— Оплачу возможностью спокойно поспать, — в его глазах вновь расцвёл Шаринган, закружили вокруг зрачка томое. — Сегодня кошмары тебя не потревожат.
События развиваются в сюжете главы «Очень жаркое Рождество» второго тома «Двух миров».
— Да-а, я уже чувствую, что ты по мне скучал, Сасори…
— Скучал.
Как они вышли из того переулка неподалёку от бара, откуда кукловод её выдернул, Анко почти не помнила — всё её внимание безраздельно принадлежало Сасори, его руке на талии, мягким волосам, зарываться в которые носом и пальцами можно было прямо на ходу. Выдержки хватало лишь на то, чтобы не начать его раздевать прям там, на улице, под искрами гирлянд и мягким снегом британского Рождества.
— Потерпи, — шепнул Сасори, мимолётно целуя её в висок. — Скоро придём.
— Я полгода терпела, — зашипела Анко в ответ и, пока красный сигнал светофора остановил их на перекрёстке улиц, прильнула к кукловоду, потёрлась всем телом. — Ками… ты ведь, нелюдь, заставил меня привыкнуть к такому охеренному крышесносному сексу, а потом свалил в закат…
Сасори крепче сжал пальцы на её рёбрах.
— Не начинай по новой, я с первого раза понял, что ты очень расстроилась новости о моей гибели.
— Не забывай, сначала я ещё расстроилась из-за того, что ты нас предал, — ухмыльнулась Анко, уже нарочно его провоцируя.
— Всё это более неактуально, — возразил Сасори. Машинам загорелся красный, и алый блик как всегда причудливо расцветил карие глаза Сасори. — Конечно, если отряд и руководство согласятся меня принять после инсценирования собственной смерти.
От такой мысли Анко едва не споткнулась на ровном месте. Нет, такой подляны жизнь не может кинуть даже ей!
