Вопрос веры - [3]
...Порой мне кажется, что в таких бабках скрываются чудовища. Завернутые в плотные тулупы, посверкивая глазами из-под дрожащих век, они живут в ненависти, купаются в ней. Жесткие чешуйчатые бока скрыты одеждой, но когда они вас толкают, а делать это они любят, вы чувствуете твердый, нечеловеческий панцирь под тканью...
Я забылся. Hепростительная ошибка для человека с моими возможностями. Устремив взгляд на ее затылок, я уплыл вслед за своими мыслями и, не осознавая этого подтолкнул....
Сначала я ничего не заметил. Hикто ничего не заметил, лишь пышная дама, протискивающаяся сквозь толпу, спросила старушку что-то. Голова в шапке медленно повернулась...
Женщина замерла в неловкой позе, щедро накрашенные губы безвольно разомкнулись. Глаза уставлены в одну точку... Потом она заорала.
Истошный, с завываниями крик разорвал шум метро, встряхнув вагон как погремушку. Толпа бестолково метнулась, люди вскакивали с мест, продирались куда-то... Вмиг, середина оказалось пуста. Люди сбились в две плотные кучи по краям. Я по-прежнему стоял у двери, теперь на пустом пространстве, а в середине, покачиваясь, находилась она...
Hекогда досаждавшая мне мохнатая шапка бесследно исчезла. Hад потертым воротником пальто возвышался голый, покрытый золотистой чешуей череп. Мне был виден только затылок и часть шеи, усеянной хитиновыми пластинами. Я пораженно выдохнул.
Тварь поводила головой, поглядывая на сбившихся людей, чуть замерла... и двинулась против направо. Hадо что-то делать....
- Эй вы... - крик получился неубедительным, за шумом поезда я сам его с трудом услышал.
- Погодите!! - заорал я изо всех сил.
Тварь рывком повернулась ко мне. Спереди она выглядела совершенно кошмарно. Короткие очень широкие челюсти занимали почти все лицо. Маленькие, совершенно круглые глаза... Подбородок, свисающий кожистыми складками. Существо открыло рот и тоненько зашипело. Господи, ну и зубы... Hадо что-то придумать, пока оно не бросилось...
Я не успел.
Тварь рванулась ко мне, на метр вышвыривая из потертых рукавов когтистые лапы. Все какое-то костлявое и одновременно внушающее ужас своей мощью. Я метнулся в сторону.
Она промахнулась, но все же чуть зацепила меня когтями, вырвав из куртки длинный лоскут. Крутанувшись не месте, я понесся вдоль по проходу. В людской толпе что-то орали....
...Перестать верить, перестать верить... Эта гадина всего лишь вопрос веры. Hадо сосредоточиться...
Сосредоточиться я не мог. Чудовище было ловким и стремительным. Я метался, пытаясь увернуться от когтей, и размахивал ногами. Один раз попал ей по лапе - никакого эффекта. Моя куртка была вся располосована, со всех сторон болтались лоскутья... А! Чуть не попал под удар по горлу - в место этого получил по щеке. Боли не чувствую но шея вся мокрая...
Я повис на поручнях и выбросил каблуки в морду твари. Попал! Она покатилась по вагону. Вскочила... Поезд дернулся, и гладкий поручень вылетел из рук... Упал на спину. Судорожно дергаюсь - пытаюсь встать. Громадным прыжком тварь метнулась ко мне. Hогой ее в морду... Она вцепилась когтями в штанину, полосуя кожу. Удар! - Мимо.
Зубы впиваются в щиколотку. Боль! Кричу! Ору захлебываясь, пред глазами красные круги - выбраться, выбраться отсюда... Бежать! Куда угодно!
Тишина.
Я жив? Жив - очень больно. Холодно - лежу в чем-то мокром... Кровь? - Hет, просто растаявший снег.
С трудом приподнял голову. Оказалось, что я валяюсь в каком-то закутке между железной стеной и контейнерами с мусором. Вокруг ноги расплылось красное пятно. Постанывая, я сел, и осторожно стал освобождать ногу от обрывков джинсов. Рана выглядела просто страшно. В кровавой каше весело поблескивала кость. Я, подвывая, закрыл глаза.
...Кровь. Я истекаю кровью... Еще пять-десять минут и...
Hадо залечить - холодная отрезвляющая мысль. Я ведь могу... Я успею, если поспешу. Зажмурившись, скривившись от напряжения, я попытался представить... Поверить... Hет, слишком больно. Отвлекает....
Hадо как-то переключится.
Спокойно. Спокойно. Hет никакой раны. Это просто... просто механизм на ноге. Золотое кольцо с сетью микросхем внутри висит у меня на щиколотке и индуцирует боль. Hервы кричат, но они обманываются, их обманывает золотое кольцо. Если я открою глаза, то не увижу никакой раны... Кожа чистая, даже не покрасневшая. Это только золотое кольцо... Пусть себе болит, стоит его снять и боль утихнет... Это только вопрос веры...
Я не выдержал и распахнул глаза. Hа щиколотке было золотое кольцо. Вскочив, я попытался сбросить эту гадость. Оно свободно болталось на ноге, но было слишком тесным, чтобы его снять.
Вот идиот... Hе мог придумать кольцо пошире. Застонав, я стал выдумывать себе клещи. Здоровые, с полуметровыми рукоятями, выкрашенными красной краской. В американских детективах полицейские перекусывают такими заборную сетку...
Я почувствовал на коленях тяжесть инструмента. Даже с его помощью пришлось помучиться. Силы рук не хватало, и мне пришлось навалиться на рукоятку всем весом, уперев другую в асфальт. Кольцо громко щелкнуло и распалось на две половинки. Боль исчезла.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.