Вопреки всему - [12]

, окончила его тогда, когда Луиза тратила время зря ради получения ученой степени по биологии, которую ненавидела. Салли пришла в университет восемнадцатилетней девчонкой, рыжей и ничем не выдающейся, но она в буквальном смысле слова извела свои веснушки и превратилась в ошеломительную красавицу, в то время как Луиза в Лейстершире[6] только и занималась тем, что входила во вращающиеся двери или выходила из них. Салли теперь адвокат, причем очень хороший. Партнер в фирме. У Салли, которая в школе носила специальную скобку для выправления прикуса, теперь отличные зубы, а рыжие волосы превратились в темно-каштановые кудри, стянутые на затылке в очаровательный хвост и заколотые стильным золотым зажимом. В костюме, сшитом по фигуре, и в аккуратных туфельках она выглядит превосходно, просто фантастика! Луиза вдруг подумала, что не стоило звонить Салли и просить ее приехать как можно скорей.

— Что сказал Джон? Он приедет? Я бы не хотела встретиться с ним здесь. Да и у тебя есть о чем с ним поговорить.

— Я еще не сообщала Джону.

Салли уставилась на нее, машинально продолжая вытирать кружки и ставить их рядом с чайником.

— Вот что я тебе скажу, Луиза. Долгие годы я клялась тебе, что ты уже ничем не можешь меня удивить, но ты победила, тебе это удалось. Это поистине потрясающе.

Луиза решила сесть, чтобы не упасть ненароком. Салли произнесла это свое «потрясающе» так, будто Монсуны продали свои акции за восьмую часть стоимости. Луиза отвела с лица отросшие пряди челки и попыталась заложить их за уши.

— Я просто не могу поверить! Как я могу быть беременной? Я ничего особенного не чувствую. Никакой разницы. Это все потому, что я сделала тест, просто так, понимаешь, чтобы успокоить себя. Если бы я не сделала этот чертов тест, я вообще не была бы беременной.

Салли опустилась на стул и с любопытством посмотрела на Луизу.

— Что ты почувствовала, когда появился этот синий штрих?

— Это было нечто, Сэл. — Луиза покачала головой в ошеломлении. — До сих пор я поклясться была готова, что эти дерьмовые штуки ни черта не определяют.

— Можно мне на нее посмотреть?

Луиза с трудом встала и пошлепала в ванную. Палочка так и лежала в раковине, где она ее оставила. Луиза взяла ее, отнесла в кухню и положила на стол перед Салли, янтарные глаза которой так и вспыхнули. Синяя полоска малость потускнела по сравнению с тем, какой она была, когда Луиза ее впервые разглядывала, но тем не менее она сохранилась. Первым побуждением Луизы было выкинуть ее к чертям, но то — весьма малое — количество логики, которым она обладала, подсказало ей, что этим дело не изменишь.

— Уау! — вскрикнула Салли. — Значит, это правда.

— Да. — Луиза всплеснула руками. — Но Господь Всемогущий, я себя чувствую как всегда, Сэл. Ни слабости, ни голода, ни вообще чего-нибудь такого. Ничего.

— Чепуха какая-то.

— Вот именно. Хотелось бы понять, чего ради женщины врали нам все эти годы. Они утверждают, что это сразу почувствуешь. Ничего подобного. Сплошное вранье. Слушай, убери ее от меня.

— Может, об этом узнаешь по-другому.

— Как?

— Предположим, ты еще не знаешь. Если у тебя задержка, а чувствуешь ты себя нормально, значит, ты беременна. Должно быть, так.

Луиза немного помолчала, соображая, что значит чувствовать себя вполне нормально, но особо на этом не сосредоточилась.

— Я чувствовала себя немного утомленной. А примерно неделю назад у меня как-то закружилась голова, но я тогда решила, что это с похмелья. — При этих словах Луизы Салли выразительно прищурилась. — Мы с Джоном накануне вечером были вместе, и я выпила больше, чем следовало. Джон весь вечер таращился на одну бабу, у которой груди больше, чем у меня. Тогда он и надумал, что нуждается в передышке.

— Ага, понятно. — Салли снова поглядела на синюю полоску. — И врач говорит, что все точно.

— Абсолютно.

— Ну и что теперь?

Луиза откинулась на спинку стула. Ей одновременно было и жарко и холодно. На вопрос она не ответила, и Салли занялась чаем. Налила Луизе и себе, принюхалась к молоку и недоверчиво поморщилась, но все же добавила понемногу в обе кружки. Придвинула Луизе ее кружку и сочувственно вздохнула.

— Тебе нужно рассказать Джону. Ты это понимаешь?

— Конечно понимаю. Он должен знать.

— А как насчет твоей мамы? Ей ты сообщила?

— Маме? — Луиза помолчала, глядя на Салли. — Я не могу сообщить ей. Год с небольшим прошел, как умер папа. У мамы полно своих забот. Я ее в ближайшее время не увижу, а к тому времени, как мы встретимся, разберусь с этим.

Но как же она может не сказать матери о своей беременности? Эта мысль вихрем пронеслась у Луизы в голове, улетела прочь, потом снова вернулась. Луиза предоставила мысли заниматься акробатикой во внутричерепном пространстве и сосредоточила внимание на Салли, которая, сложив губы трубочкой, явно готовилась задать каверзный вопрос.

— А что ты сама собираешься предпринять по этому поводу, Лу?

Луиза взяла кружку в ладони и принялась пить чай. Время шло, и в голове у нее продолжали взрываться шутихи фейерверка. Салли терпеливо наблюдала за ней. Наконец Луиза поставила кружку на стол и подняла голову. Салли — замечательный, преданный друг. У них есть различия, вернее сказать, они совсем разные, и, может, именно поэтому сохранили дружбу. Обычно они обе, каждая со своей стороны, старались понять друг друга, точнее говоря, отнестись с пониманием к тому, что делает подруга, пусть это и кажется чистым безумием. Но сейчас Луиза оказалась в положении, которое Салли не в состоянии понять, старайся хоть до посинения. Только женщина, не знающая, что такое беременность, может задать другой женщине вопрос подобного рода.