Вопреки. Том 3 - [37]

Напряжение в комнате стало несколько зловещим, и Блэквелл ждал, кто же первый нарушит тишину. Создавалось впечатление, что воздух стал слишком плотным от энергии, что кружилась вокруг магов, но дышать было не тяжело, только сердцебиение учащалось. Винсент медленно ходил вокруг стола и с каждым шагом, подступая всё ближе к Алисе, чувствовал, как сложно держать дистанцию, ведь его незримо тянуло с невероятно силой к девушке, а она…

…Она была невозмутима, как невозмутимо и спокойно должно быть в эпицентре бури, когда вокруг творится хаос. Алиса о чём-то думала слишком увлечённо, и Блэквелл сгорал от любопытства в попытке распознать её мысли. Он первым нарушил тишину:

— Никогда не мог ответить на свой вопрос: что в тебе сильнее: красота или ум?

Алиса приоткрыла губы, чтобы вдохнуть больше, чем в последние пару минут, не отводя своих глаз от пола, пытаясь сохранить невозмутимость, но захлопала ресницами, а на щеках проступил лёгкий румянец. Эта реакция понравилась Блэквеллу, он непроизвольно расправил плечи, ведь ощутил себя уверенней.

— Решили сделать мне комплимент после того, как меня полапали?

— Лучше поздно…!

Алиса посмотрела на него искоса и чуть подняла голову. Её раздумья, очевидно, закончились, потому что она выглядела так, будто проделала очень большую интеллектуальную работу. Блэквелл смотрел на её губы, ожидая услышать от неё что-то в её саркастичном стиле, но удивился, услышав:

— Я люблю Робина Гуда.

Он действительно не предвидел от неё такую реплику и спустя секунду понял, что теперь на его щеках проступил багрянец, и это было до боли нелепо. Хамоватая улыбка на его лице должна была рассеять впечатление Алисы о том, что ей удалось его смутить, но на деле она тронула его до глубины души, ведь в этот день он был Робином Гудом, а она сказала, что любит этого героя. В уме Блэквелл составил несколько словесных тождеств, приравнивая свою персону к Родину Локсли, что значило расположение Алисы. Блэквелл был рад, что не переоделся из маскарадного костюма, хотя снял нелепую, но знаменитую шляпу с красным пером и оставил колчан со стрелами. Было бы крайне глупо припереться в таком виде на свидание с той, перед кем он и так тушевал, чувствуя себя сопливым подростком со спермотоксикозом, но, как оказалось, не прогадал. Без снятой атрибутики он в целом выглядел почти как всегда, надевая боевую облегчённую форму, но преобладали тёмно-зелёные цвета и несколько не свойственных обычной форме Сакраля деталей.

— Ай-да я! — самодовольно ответил Блэквелл сразу на две реплики: на свою мысленную и Алисы, — А мне нравятся свободолюбивые цыганки. Люблю, маленькие топики, оголяющие грудь и завязанные на легкомысленные узелки, люблю красный.

— Потому что это цвет вашего герба?

Но он будто не слышал вопрос, всецело поглощая Алису взглядом.

— Если бы у тебя был кристалл силы, то это был бы рубин, — он сказал это совсем другой интонацией, и Алиса снова покраснела, отводя глаза, — Что-то не так?

— Вы выбрали другую тактику. Зачем?

— Чтобы доминировать, — просто и честно ответил он, хотя правда была неполной.

— Я не смела посягать на иное распределение влияния.

— Пока нет, но к агрессивным подкатам уже привыкла. А теперь выбита из колеи.

— «Уроки геополитики в миниатюре. Авторская методика Винсента Александра Блэквелла на примере пик-апа», — буркнула Алиса и надула губы.

Винсент рассмеялся совершенно искренне, чем явно разрядил немного атмосферу:

— Посмотри на меня, — властно сказал Хозяин и сделал шаг к Алисе, которая изящно выставила ладонь, не глядя на него. Блэквелл остановился и тяжело вздохнул, — Я думал, это вопрос решённый.

— Всё так, но нельзя отвлекаться.

— Тогда к делу? — встал на расстоянии от Алисы и прибавил себе под нос немного рассерженно, — Надо было встречаться в церкви… там меньше соблазнов.

И тогда девушка всё же на него посмотрела и Блэквелл готов был поклясться, что в её глазах огня было не меньше, чем в его собственных. Она была словно его отражением, ведь он видел в ней решительность и властность.

— А теперь объясни мне как пользоваться магией без кристаллов и четырьмя стихиями одновременно, а потом… сама знаешь! — он нервно снял кольцо силы и кинул его девушке, и она ловко поймала его.

— Про стихии я вам не помощник — мне это не известно! Пока… — она рассматривала чистейший изумруд в золотом перстне своего Хозяина, величиной с большую горошину, — Про кристаллы… это сложно объяснить, я сама не понимаю, как вы в эти рамки влезли, — она улыбнулась хищно, завороженная сверкающим камнем в оправе, — Никогда не видела такого большого кристалла! — она произнесла это почти шёпотом с искренним восхищением и даже с некоторым придыханием.

Блэквелл шумно закрыл ладонью глаза, почти что сам себя ударяя, и взвыл:

— Ты специально, да? Знаешь, как это звучит!?

— Я не имела ввиду то, о чём вы подумали. Лучше бы вам расслабиться, ведь мы даже не начали.

Было сложно взять себя в руки, ведь он и так сдерживал себя как мог, но этого было недостаточно.

— Знал, что женщины питают какую-то болезненную страсть к драгоценностям, но это уже перебор. Ты говоришь с моим перстнем, смотришь на него с большим вожделением, чем на меня! В разы.