Вооруженные силы Чили: пример империалистического проникновения - [76]

Новая модель эксплуатации не оставляет трудящимся другой альтернативы, кроме голода и рабства. Уже по истечении года после переворота степень обнищания населения вызвала первые случаи смерти от голода. Следовательно, трудящиеся не могут смириться с поражением. Каждый из предыдущих кризисов заканчивался расширением формального участия масс в политической жизни, сейчас, наоборот, это участие полностью исключено. В этих условиях полярной конфронтации оказывается немыслимой «нормализация» ситуации в сроки, которые можно было бы предвидеть.

Навстречу будущему

9 октября 1973 года, меньше, чем через месяц после переворота, тогдашний министр иностранных дел хунты вице-адмирал Исмаэль Уэрта цинично заявлял перед Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций: «Чили избрала сейчас иной путь. Новое правительство не сделает и шага назад от завоеванного трудящимися, от своей политики абсолютной национальной независимости. Мы всеми силами будем защищать интересы Чили от посягательств империализма любого рода».

Год спустя медные консорциумы с восторгом отмечали новые соглашения с хунтой. «Анаконда» заявляла, что ее чистые доходы за квартал поднялись на 777 процентов по сравнению с тем же периодом 1973 года — 6,44 доллара на акцию вместо 73 центов. Исключительный скачок обязан щедрости хунты, которая уплатила астрономическую компенсацию за шахты, национализированные в 1971 году по единодушному решению чилийского конгресса, в котором партии, находившиеся в оппозиции правительству Альенде, имели большинство. Законность этой национализации в свое время не подвергалась сомнению даже самими потерпевшими компаниями. Некоторые из них получили компенсацию (Серро Паско и К^° — 18 млн. долларов), а другие, как «Анаконда» и «Кеннектикут», остались должниками чилийской казны, получив в прошлом излишки прибылей. Эти излишки могли высчитываться из сумм, полагавшихся в качестве выкупа, как это устанавливал тот же закон, за который, как уже отмечалось, проголосовал парламент, в большинстве своем состоявший из противников Альенде.

Некоторое время спустя новая скандальная уступка—125 млн. долларов в пользу ИТТ — лишний раз подчеркнула, что хунта была готова еще более увеличить гигантский внешний долг Чили только для того, чтобы продемонстрировать свою добрую волю по отношению к корпорациям, в защиту интересов которых она подняла оружие, затопив страну морем крови, применяя пытки и террор.

Эту акцию чилийских вооруженных сил левые силы должны были предвидеть. Сейчас было бы в высшей степени спекуляцией дискутировать о различных путях, по которым мог бы пойти дальше чилийский опыт, особенно после решительной поддержки, оказанной трудящимися Чили Народному единству в начале 1971 года, когда муниципальные выборы показали, что более 50 процентов населения поддерживало правительство. Реально было в этот момент создание вооруженной народной милиции? А если и не на этом этапе, то позднее можно ли было избежать переворота, вручив оружие рабочим?

Истина состоит в том, что никто не знает ответа. Но еще задолго до чилийских событий были люди, кто предвидел роль, которую обязательно должны были бы сыграть вооруженные силы в том случае, если бы народное движение пришло к власти любым путем, невооруженным путем: «И когда речь идет о завоевании власти путем выборов, наш вопрос остается все тем же: если народное движение придет к власти в стране путем широкой поддержки на выборах и начнет последовательное осуществление крупных социальных преобразований, составляющих его программу, с помощью которой оно победило, не вступит ли оно немедленно в конфликт с реакционными классами страны? Не была ли армия всегда инструментом этих классов в деле подавления народных движений? А если это так, то можно предположить, что армия выступит на стороне своего класса и войдет в конфликт с конституционным правительством. Это правительство может быть свергнуто в результате более или менее бескровного государственного переворота, что вновь приведет к нескончаемой игре. Может в свою очередь быть разгромлена и армия-угнетатель посредством вооруженных народных выступлений в поддержку своего правительства. И что нам кажется практически невозможным, так это то, что вооруженные силы благосклонно воспримут глубокие социальные преобразования и безропотно склонятся перед перспективой быть ликвидированными как каста»[62]

В обстановке нынешней кровавой и эксплуататорской оргии, жертвой которой стал народ Чили, раздаются тем не менее голоса, указывающие будущий путь, — путь, который не отделяет от конечной борьбы и значительный слой чилийских граждан, носящих форму, но тем не менее сознающих необходимость встать на службу широким массам трудящихся. В соответствии с темой этой книги мы предоставим в заключение слово одному из чилийских военных, из тех военных, очень малочисленных, но продемонстрировавших, что, несмотря на все, есть еще честные люди в рядах чилийской армии. Заключительные слова этой книги станут одновременно и последними в жизни генерала Карлоса Пратса, главнокомандующего, оставшегося до конца верным долгу и изгнанного хунтой и подло убитого в эмиграции 30 сентября 1974 года: «У меня только одно огромное желание, чтобы как можно скорее пришел день, когда основная масса моих товарищей по оружию сами убедятся, что были обмануты и что они впали в самую страшную историческую ошибку, превратившись в палачей своего народа и своей страны. Только с этого момента может начаться наш путь к освобождению».