Воображаемый друг - [221]

На горизонте – Кристофер это видел – над деревьями мерцал мягкий свет. Вставало солнце. На рассвете ожидались какие-то перемены. Он чувствовал их во всем. Голоса скандировали:

Смерть уж близко.

Все мертво.

Ты умрешь на Рождество.

А над горизонтом – Кристофер видел – занимался восход. Вдруг послышался новый голос. Тонкий голосок, прорезающийся сквозь общий гомон. Он узнал бы его где угодно.

Голос был его собственный.

– Я тебя прощаю, – сказал он.

– чтО? – переспросил славный человек.

Кристофер рассмотрел славного человека в лучах рассвета. Он понимал, что перед ним фокусник. Такой всегда заставляет тебя следить за одной рукой, а другой передвигает предметы. В этом на поверку и заключалась его реальная сила.

Кристофер перевел взгляд на свою руку. И увидел бечеву. Невидимую. Тот всю жизнь носил ее при себе. Сам того не ведая. Он отдал всю свою власть матери Кристофера не потому, что власть Бога – это всезнание. Власть Бога – это и не всесилие.

Власть Бога заключается в любви.

– Я тебя прощаю, – повторил он.

Кристофер преклонил колени перед славным человеком. Он любил всех. И в вышних пределах. И в нижних. Он знал, что обречен умереть в этом лесу. Не раскрывая славному человеку истины: чтобы выйти наружу, ему достаточно заглянуть внутрь. Потому что внутри – это и есть снаружи. Чтобы сохранить могущество, его нужно отдать. Чтобы убить зло, насилие не требуется. Требуется добро.

– Я тебя прощаю, – повторил Кристофер.

Славный человек посмотрел на него, как на воющего пса.

– хвАтиТ талдычитЬ однО и то жЕ! – прошипел он.

– Можешь меня убить, – сказал Кристофер. – Я займу места их всех.

Кристофер повесил голову, приготовившись к смерти.

– я нЕ даМ тебЕ умеретЬ! тебЕ никогдА отсюдА нЕ уйтИ! я запеР дверЬ.

– Запереть дверь ты не можешь, – сказал Кристофер.

– этО почемУ? – расхохотался славный человек.

Покосившись на шептунью, Кристофер улыбнулся. Кругом царили тишина и покой.

– Да потому, что никакой двери нет.

Подняв руку, Кристофер дотронулся до своих глаз. Как легко заметить это у других и как трудно – у себя. Глаза его были зашиты. Подняв руку, Кристофер сорвал со своих глаз все стежки. Теперь он видел все вокруг при ясном свете дня. Вот поляна. Совсем небольшая, в сущности. Это все равно, что зайти в свой старый детский сад и увидеть маленькие шкафчики. Тени – совсем не страшные. Они всего-навсего доказывают существование света. Адские муки – это мираж. Облака – не более чем пар над ванной. Всего-то требуется – протереть зеркало.

А ключ ему не требовался.

Ключ – это он сам.

Кристофер повернулся к славному человеку и посмотрел на него реальным взглядом. Впервые он увидел, что тот –

бес

славный.

Готовый нанести удар. Спокойный. Тихий. Падший. Безумный. Угодивший в ловушку, которой саМ не видит. оН одинок. егО глаза зашиты. егО рот наглухо застегнут на молнию. саМ носит на шее своЮ веревку. оН ничего не создает, а только смотрит на отражения своегО дыма в зеркалах и называет их облаками. Никакой он не Бог. оН – трус.

Подняв руку, Кристофер расстегнул себе рот. Кристофер расслабил челюсть и впервые заговорил в полный голос.

– Теперь я свободен.

Он бросил бечеву к ногам. Внутри домика на дереве открылась дверь.

– нЕЕЕЕЕт! – заверещал дьявол.

Дерево лопалось по всей высоте. Свет пробивался сквозь трещины в его коже и каскадами ниспадал по гигантскому стволу. Олени и про́клятые бросились врассыпную. Их глаза обезумели от паники. Кристофер разбирал только два слова внутри их безумия. Внутри всех их воплей.

– Помоги мне.

Свет поглотил их всех и смыл потопом. Одни зарыдали. Другие голосили. А потом в мгновенье ока все исчезли. Осталась только шептунья, лежащая в безопасности на земле, и свет уже принялся ее исцелять.

Кристофер посмотрел на славного человека.

– Я тебя люблю.

Потом он развернулся и пошел обратно в свет.

* * *

К нему бежал славныЙ человеК. Свирепствуя.

– тЫ никудА не уйдешЬ…

оН вслепую ворвался в свет и протянул руку, чтобы затащить Кристофера назад. Но стоило емУ наткнуться на невидимый забор – и кожа егО загорелась. оН яростно протиснулся сквозь преграду.

– гдЕ жЕ дверЬ?!

егО жглО, но оН не останавливался. Кристофер оставил проем. Только неизвестно где. Но оН чуял. Где же, где? емУ еще удастся сбежать! оН вырвал у себя из горла ключ и принялся ощупывать забор, обжигавший все тело. Где же? Где?

– выведИ менЯ отсюдА!

оН увидел, что Кристофер возвращается на землю. Кристофер был на реальной стороне, в своем домике на дереве. оН втягивал носом запахи зимней свежести. Сосен. Кристофер вышел из домика. еМу было хорошо видно.

Дверь домика на дереве стояла открытой!

– выведИ менЯ отсюдА!

Снаружи оН испытал прилив энергии. Почувствовал мокрую траву и зиму. У негО еще оставалась возможность выбраться! оН протиснулся в проем, сжигая своЮ кожу до рубцов. И очутился в домике на дереве с реальной стороны. Кристофер захлопнул дверь. оН глядел из окон на реальный мир. Диким, обезумевшим взглядом. По ту сторону двери была свобода. оН бросился к выходу. Спасение близко!

– теперЬ я свободеН! – заорал он.

Кристофер всем телом навалился на дверь. СлавныЙ человеК напирал с другой стороны. Раскалывал древесину в щепки. Расшатывал когтями. Бился, как зверь в клетке.