Волжане - [5]

В итоге Кий понял, что ветлужцы стремились за другим. Уголь, медь, свинец, олово, даже железные руды, которые по слухам имели какую-то загадочную крепость из-за присутствующих в них примесей, вот что было им нужно.

Почти все, что сейчас они получали через угров, можно было купить гораздо дешевле у тех же башкортов, если сплавиться по Каме до речки Белой на полудне. Все, кроме олова, которым в последнее время соратники Кия интересовались особо.

И тут возникало много вопросов. Во-первых, зачем оно ветлужцам, если они уже с успехом плавили железо? Во-вторых, было неясно, можно ли вообще добыть олово на Урале? Слухи о месторождениях металла, способного сделать из меди крепкую золотистую бронзу были самыми противоречивыми.

На Ветлугу олово попадало лишь стараниями новгородских торговцев, возивших его откуда-то из-за моря, с каких-то островов. Столь длинный путь делал цену на этот металл баснословно дорогой, да и доходили до ветлужцев лишь крохи. Возможно, именно поэтому многие из участников похода надеялись, что горная гряда и неведомые земли за ней принесут им славу и богатство — за сведения о том, где добывают редкие металлы, была объявлена немалая награда.

Пермь же была той точкой, не закрепившись на которой как следует, казалось невозможным освоить Урал и пользоваться его богатствами. И дело заключалось не в буйстве местных жителях. Народ там был, опять же по слухам, мирный. Причиной намечающихся проблем являлись булгарцы, которые всеми силами постарались бы воспрепятствовать чужакам пройти в те земли, не говоря уже о том, чтобы разрешить им попрать свои единоличные торговые права в тех местах.

С учетом этого Волга ниже Учеля и проход вверх по Каме были для ветлужцев закрыты наглухо. Однако на Урал вели и другие дороги. Даже с Вятки туда можно было попасть несколькими путями.

Во-первых, это легко было сделать на полудне, где могучая Вятка вливалась в еще более полноводную Каму. Во-вторых, существовала неизведанная дорога на полуночи, где истоки этих двух рек довольно близко сходились меж собой. Третий путь вел точно на восход солнца, вверх по Чепце.

Пожалуй, из всех направлений именно последнее интересовало ветлужцев более всего. В первую очередь из-за того, что на этом притоке Вятки, доходящем своими истоками почти до среднего течения Камы, жили родственные многим из них одо. Кий такие взгляды разделял, но причины у него были несколько другого толка.

Полунощный путь его пугал, хотя он не сознался бы в этом даже самому себе. И не из-за того, что все дороги там контролировались северными русами — торговцами, подмявшими под себя все реки вплоть до неведомого моря, называемого ветлужцами Ледовитым океаном. В конце концов, со всяким торговым человеком можно договориться.

Человеком, заметьте!

Однако в северных таежных лесах встречалась не только обычная в тех местах чудь, но и загадочные овды, которых все черемисы почитали за злых духов.

Как ему не раз толковал лекарь, эти создания были всего лишь остатками каких-то монголоидных племен, живших здесь в древнее время, но Кий этому не верил, как и не доверял многой другой заумной мути, исходящей от Вячеслава.

Будто каждый черемис с детских лет не знал, что овды есть дикие существа женского обличия с огромными грудями, закинутыми на спину. Старики сказывали, что сила и злость их таковы, что они способны за считанные мгновения заездить лошадь до смерти, а уж если им попадется под руку человек, то его судьбе не позавидует никто. Страшно подумать, что и как они могут с ним сделать!

И от кого они произошли в этом случае не столь уж и важно!

Как бы то ни было, Кий считал, что в верховья лучше было не соваться, да и на первый, полуденный путь в низовья Камы лучше было не вставать. Слишком уж сильным было влияние булгарцев в тех землях, называемых арскими, и практически наверняка можно было нарваться на их заставы, относящиеся весьма предубежденно к заезжим торговцам.

Сами ары, как понимал Кий, ничем особо не отличались от одо, только прозывались на булгарский манер. Однако его соратники считали, что различия у этих племен все-таки более весомые, хотя и делили вятских удмуртов почти так же, как он. На южных, живущих поблизости от устья Вятки, в основном на левом ее притоке Кильмезе, и на северных, обитающих на среднем ее течении, а также на Чепце.

Возможно, в чем-то они были правы.

Из-за близости Волжской Булгарии ары были более зависимыми от нее. Кроме того, великим южным соседом поощрялось переселение удмуртов в низовья Вятки со средней Камы, где они в основном и жили. А новые соседи — это новые конфликты, что еще больше подрывало возможность какого-либо объединения разрозненных арских родов.

На Чепце же жили не только удмурты и чудь, но и множество других людей. Именно людей, а не племен, потому что от христианских князей в эти земли бежало множество самых разных жителей их уделов. И мурома, и мещера, и вятичи с верховьев Оки. Недавно суздальский сотник рассказал, что и ростовская чернь бросает свои лачуги, сбегая из-под пяты князя на Волгу и Вятку за иной жизнью. А среди нее попадается как меря, так и людишки словенского языка, бегущие от засилья Иисуса.