Воля твоя - [53]

Когда заведомо проигрышная стратегия не сработала, право говорить взял статный господин, оказавшийся наместником провинции, на землях которой и расположилась Обитель старого ордена. Вернее, провинция, выросшая вокруг неприступной крепости орденцев.

Говорил он сдержанно и кратко, и по тому, что говорил, становилось понятно, чей заслугой мы обязаны этому визиту и кто стали его инициатором. Легат был откровенно недоволен, однако помалкивал, передав полное право торговаться, — теперь уже точно торговаться, — знающему больше него наместнику.

— А? — Переспросил я, взглядом ища позвавший меня голос.

— Я говорю, отвлекитесь от ваших воспоминаний, Марек, — ухмылялся Усман, наполняя свой и ближайшие кубки. — Думаю, сейчас самое время расслабиться перед завтрашним штурмом.

— Конечно!

— А вот я теперь уже не уверен. — Покачал головою вслушивающийся Сильвестр.

— Да брось ты! Все готово к атаке, и новая переменная в их плане не станет причиной для отмашки запланированной операции.

Я присвистнул.

— Что поделать, — развел руками Усман, — я уже давно живу на свете, всего успел понахвататься.

— И кто меня сегодня порицал тем, что я как будто первый день на свете живу? — Пропустив его последнюю реплику мимо ушей.

— Как считаете, Марек, это хорошая ночка для откровений?

— Считаю, превосходная.

Усман с той стороны стола отсалютовал мне бокалом.

— Желаете знать отчего?

— Догадываюсь, — кивнул он, — но услышать это от вас было бы вернее.

Я развел руками.

— Ночка накануне смерти — тут хочешь не хочешь, а выговоришься. Что уж тут таить-то.

— Тогда может поведаете, почему тот имперский хлыщ обозвал вас Арктурским? — Вояка подался вперед. — Неужели передо мною теперь сидит благородны сэр: рыцарь али барон?

Он хитровато прищурился, только чтобы через секунду выругаться.

— Герцог, — хмыкнул я, не особенно добиваясь какого-то результата. Но результат был — орденцы все как один прекратили пьянствовать и скалиться, взглянув на меня иными глазами. У многих губы в присвисте свернулись в трубочку, но самого свиста так и не последовало. — Не берите в голову, — откинулся я на спинку кресла, — титул номинальный, а формально… У меня нет ни земельного надела, ни худо-бедно известного дворянского рода, ни даже собственного герба.

— А как же…

— Чтобы, скажем так, всякая чернь по королевскому двору не шныряла. Несколько вынужденная мера.

Некоторое время мы с Усманом играли в гляделки, прежде чем он громко хмыкнул на потонувший в тишине зал, громко и чувством выругался и довольно заухал — засмеялся. Остальные тоже не остались в стороне, принявшись зубоскалить друг другу.

— Оставим этот вопрос. Я все понимаю — это уже кое-что личное, и умею быть дипломатичным. Временами…

Новый взрыв хохота раздался за столом.

— Как насчет того, чтобы немного возвратиться во времени, скажем, припомнив наши с вами взгляды на алчность людей?

— Пожалуйста, — пожал я плечами. — Однако кроме моего поверхностно сложившегося мнения вы ничего не услышите — мне нечем его подкрепить.

— Вот! — Наставительно поднял палец Усман. — Об этом я и говорю. Жаль, весьма жаль, Марек, что вам не довелось встретиться с настоятелем Николаем. Окажись вы в наших стенах месяцем ранее, вы наверняка пересеклись бы с ним — настоятель частенько бывает в наших местах, и особенно любит погостить в Обители. Но теперь уже, увы, вряд ли

— Марек, — внезапно подался вперед Усман, — вы бывали когда-нибудь в лесах Сантрипо Грация?

— На другом континенте? — Шокировано округлил я глаза. — Бывал.

— Вот как? — Оба офицера сдержанно поперхнулись. — И что, простите, вы там забыли?

— Шутка, я блефую, — улыбнулся я. — Мне просто была интересна ваша реакция. Однако о лесах Сантрипо весьма наслышан. Собственно, как и о Грацие.

— Да, громкая была когда-то история.

— А вы сами, Усман, раз спрашиваете, должно быть, бывали?

— Я оттуда родом.

— И что, простите, вы здесь забыли?

Он вежливо улыбнулся, признавая за мною раунд. Зато Сильвестр во весь голос расхохотался, довольно хлопнув кружкой по столу:

— Как он тебя, а?

— Неблагополучные леса в неблагополучном королевстве, — желая загладить возможное недопонимание, продолжил я. — В те времена, когда две империи были единым целом, проводилась полномасштабная экспансия на ближайший материк. И Граций был первым королевством, встреченным Священной империей на своем пути. Целые легионы армий высадились на тех берегах…

— Где в непроходимых лесах все и полегли, — закончил за меня воевода. — Граций неприступен с моря, леса Сантрипо непроходимы. Священная империя поняла это, однако поняла слишком поздно, когда возвращать назад с негостеприимного материка оказалось уже некого.

Мы помолчали.

— Мы обменялись исторической справкой, — заметил я.

— Это было мое откровение, — упрямо взглянув на меня, закончил воевода.

— Весьма познавательно… и поучительно.

— Послушаем, что расскажет нам Сильвестр?

— Да пожалуйста! Я всегда готов к откровениям. Я в любой момент готов исповедоваться в злостном и неоднократном преступлении наших священных запретов. День и ночь — много раз, но иногда, — подскочил он, высокопарно задрав голову, — я сдерживался что есть мочи, я блюл месяцами! Чаще двумя, потому как на большее меня не хватало…