Вольтер - [129]
Что же касается ударов, которые Вольтер наносит Гадине, в это десятилетие они бесчисленны и разнообразны. Для него писать — значило действовать. И он действовал против фанатизма, нетерпимости, предрассудков, неверного представления о мире известным уже нам «Опытом о нравах и духе народов», изданным в 1762 году, хотя здесь это не было его главной и единственной задачей, бичуя феодальное духовенство, обманывающее и обирающее народ. Действовал философскими трактатами — «Важное исследование лорда Болингброка» (1767), «Бог и люди» (1769) и другими.
Но, вероятно, из всего написанного им в это десятилетие против Гадины наибольшее значение имели сочинения, связанные с практической борьбой, защитой жертв фанатизма и нетерпимости. А еще важнее общеевропейский резонанс от самих процессов, которые он вел.
В начале развернутого им в 60-х годах наступления на христианство Вольтер думал, что не так уж трудно будет разрушить это здание, оно прогнило насквозь и лишь кажется еще крепким. «Его соорудили двенадцать человек, — писал он д’Аламберу 24 июля 1760 года, имея в виду апостолов. — Но чтобы его снести, достаточно пяти-шести дельных людей, которые сговорятся между собой». Он предлагает и организует заговор и считает, что его участники должны действовать не только в полном единении, а и «во мраке», «не подставляя свои головы палачу». Они не должны погибнуть, как Самсон, обрушивший храм на врагов — филистимлян, но и сам погребенный под его развалинами.
Уловки, к которым успешно прибегал Вольтер, борясь с Гадиной, отметил молодой Маркс, написав о Вольтеровой «Библии, получившей наконец объяснение», — в тексте автор «проповедует безверие, а в примечаниях защищает религию», «и верил ли кто-нибудь в очистительную силу этих примечаний?».
Поняв, что борьба окажется много сложнее, чем он предполагал, Вольтер пишет все больше и больше теоретических и пропагандистских сочинений и все шире и шире распространяет их. Но еще более, чем прежде, старается всякий раз скрыть свое авторство. А когда оно обнаруживается, страстно отрицает. Ведь если бы он поступал иначе, за написанную еще в 50-х годах, но снова размноженную теперь «Проповедь пятидесяти» пришлось бы поплатиться пожизненным заключением в Бастилии. А его покойному другу, умершему в Берлине в 1751-м, Жюльену Ламетри, которому он приписал «Проповедь», ничто не угрожает. В такой же безопасности тогда же скончавшийся лорд Болингброк. Покойника не привлечешь за якобы переведенное с английского «Важное исследование милорда Болингброка» и другие, такие же резкие антиклерикальные сочинения, изданные под его именем, но на самом деле написанные Вольтером.
Величайший мастер конспирации, пользовавшийся — напоминаю — 137 псевдонимами, то фамилиями покойников, то живых, то вымышленными, а сколько его сочинений выходило анонимно, Вольтер становится еще более изобретательным теперь, когда «бомбы», обрушиваемые им на религию и старый порядок, становятся все тяжелее и тяжелее и все сильнее разят цель.
Но не меньше, чем о «мраке», Вольтер заботится о единстве. Умножая собственные усилия, действуя уже и как адвокат справедливости и терпимости, продолжая писать, издавать, распространять бесчисленное множество книг, брошюр, листовок, не оставляя и драматических жанров, и бьющих по той же мишени философических повестей, Вольтер неутомимый руководитель заговора против Гадины. И в числе участников заговора не только офицеры и солдаты его армии, партии философов. Круги от центра или штаба заговора — Ферне — расходятся все шире и шире. Блистательный стратег и тактик, Вольтер каждого использует сообразно его дарованиям и возможностям. Аббат Морелле написал «Учебник инквизиторов». Нужно как можно шире распространить эту замечательную книгу, мощное орудие в их арсенале.
Дамилавиль — тоже сотрудник «Энциклопедии» — такой книги не написал. Но постоянный связной просветителей, чему очень помогает должность начальника почты, конспиративно соединяет Вольтера с Дидро, Гольбахом, другими преследуемыми энциклопедистами. Кроме того, он передает опасные рукописи издателям и копиистам: то, чего напечатать никак нельзя, расходится по всей Европе в списках. Д’Аржанталь устраивает на парижскую сцену трагедии Вольтера, а ведь они бьют по той же цели. Д’Аламбер не только сам выступает против Гадины, но вербует сторонников заговора во французской Академии. Доктор Троншен добывает информацию, что тоже очень важно.
