Вольта - [38]
Потом Лозанна, Турин. Оттуда Вольта шлет рапорт Фирмиану: «Что за чудо здесь физические приборы! Кабинет физики — не чета комовскому!»
Ноябрь — декабрь: Конец года занят отзвуками поездки. С Ландирани в голос пропели дифирамбы приборам французских и швейцарских мастеров. Фирмиан поездку одобрил, рад полезным контактам Вольты с Галлером и Соссюром, сразу дал санкцию на покупку нужных машин. А еще попросил выступить перед прихожанами церкви Иисуса с моралью для юношества (за 200 лир). Потом непременно пришлось писать к Сенебье в Женеву о микроскопических частичках, чем эвдиометр Вольты отличается от коммерческих конструкций, об электрофоре, ртути и воде.
С Джовьо решили судьбу купленных книг, Мугаска принес благодарности за письма с дороги, потом отрапортовал в цензуру, особо отметив отеческие заботы Фирмиана (чинопочитание для австрийцев первое дело). Теперь пора отослать благодарность за радушную встречу в Цюрихе и черкнуть пару слов коллеге Виттенбаху в Берн. В ответ — бумага с черной каймой: умер Галлер!
Новость оглушила. Великий Галлер! О боже! Думалось, ведь еще в силе, всего шестьдесят девять, и, вдруг, уже нет! Впрочем, говорили, что он болен…
Счастливому сыну бернского патриция все давалось легко: древние и новые языки, поэмы, медицина (любимый ученик Бургаве!), ботаника, математика у Бернулли в Базеле, путешествия. Специально для своего любимца бернцы построили анатомический театр, придали библиотеку. Он изумлял Европу своей ученостью, но для врача оказался слишком впечатлителен. Тут еще нелепо погибла жена, бежал с горя в Геттинген, развил там бурную деятельность, издал «Описание швейцарских растений», «Элементы физиологии», «О лживости человеческих добродетелей», «Анатомические рисунки» и прочее.
На него сыпались ордена и звания, короли звали в гости. Великолепный Галлер не боялся обличать антицерковника Вольтера и «аморального» Линнея с его пестиками-тычинками. Завистники у него были, они и разболтали, что свою подагру врач лечил опием, страшась тяжких болей, хотя вслух кричал, что эту дрянь надо запретить. Смени лекарства, умолял друг. «Уж 23 часа с половиной!» — острил Геллер печально. И вот 12 декабря его не стало, доза опия оказалась чрезмерной, 11 детей, 20 внуков и тысячи почитателей остались без своего кумира!
Событие печальное, но Вольта был заряжен радостями поездки. Он видел лучших, его приняли как равного, у него отросли крылья удачи!
С той поездкой связана еще одна история. Возвращаясь через Эмил-Бел, Вольта прихватил клубни картошки, с чего началось разведение этого растения в Северной Италии, спасшего народ от недоедания, ибо внезапные грозы, столь характерные для предальпийской Ломбардии, нередко выбивали всю растительность под корень, но уж никак не подземные ростки. Уже после смерти Вольты его родственник Рейна извлек из архива бумаги, свидетельствовавшие об аграрно-просветительской популяризации картофеля великим ученым.
Конечно, не все в этой истории безукоризненно. На кряжах Гарца, к примеру, картофель сажали с 1746 года, даже ведьмы у Гёте и Гейне пекли его на склонах колдовского Брокена, а оттуда он давно спустился на юг в сторону Швейцарии. Но не оттуда клубни переселились в Италию. Еще в 1590 году путешественники любовались «земляными яблоками» в знаменитом Ботаническом саду Падуи, где видеть их могли еще Тарталья, Порта и даже профессор математики тамошнего университета Галилей! Так что привоз картофеля из Швейцарии в Ломбардию еще раз подтверждает печальную истину, что память человеческая порою чрезмерно коротка.
1778 год начался с посмертных забот о Галлере. Горестная переписка с Виттенбахом и Шнитцем, и вот образ знаменитого бернца ушел в прошлое: он, блестящий, видел все, судил обо всем, занимался всем, не то, что мы, знатоки черных нор, кротами буравящие темные ходы.
Однако одной утраты оказалось мало. Ушли еще два великих человека. Демоны смерти почти враз искоренили три могучих дуба, росших на швейцарской почве. «После моего визита, — содрогался Вольта, — словно мор промчался, теперь можно бахвалиться, что я видел их одним из последних».
30 мая остановилось сердце Вольтера. В начале года, не спрашивая разрешения у властей, «патриарх свободы» примчался в Париж, которого не видел тридцать лет. Встречен был с восторгом: аплодисменты, визиты, толпы кричащих славу, театры, заседания академии, так что выслать вольнодумца не решились даже в Версале. В возбуждении завершает «еретик» трагедию «Ирина», ее сразу ставят, он берется составить толковый словарь. Но темп непосилен, жизнь прервалась. Учуяв тлен, власти опомнились, пьесы запрещены, хоронить нельзя, племянник тайно увез тело в Шампань.
А 2 июля скончался Руссо. Антипод Вольтера, он взывал к народу словно с другого полюса: тот мечтал о монархии, хотя и просвещенной, Жан-Жак звал жить в природе. Вольтер — придворный, хоть скептик и насмешник, Руссо — простолюдин и обличитель неравенства. Один насаждал цивилизацию, другой воспевал безыскусную нищету, славил робинзонов-бессребреников, обличал практичных реалистов, но оба они, будто тайно договорясь, накликали скоро разразившуюся бурю над Францией и всей Европой.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.