С этими словами девочка пулей выскочила за дверь.
Ох, как мне это не нравится! Девочку ждали неподалёку, по крайней мере, голосить она стала, едва оказалась в коридоре. Видимо, кто-то спросил её «Ну, как?», потому что она закричала:
— Она не хочет! Не идёт! Мы её не обламывали и она не слушается меня! А Хон…
Её, видимо, перебили. Сува ненадолго замолчала и заговорила снова, уже тише:
— Но Хон запретил…
Потом:
— Но он говорил, она не…
Потом:
— Взрослая! Но Хон разозлится…
Потом, пронзительно:
— Никого я не боюсь!
Я выскочила за дверь ещё быстрее, чем Сува. Хон не зря меня предупреждал, он только не учёл, что вместе с девчонкой будет банда подростков. И поэтому поместил меня в не запирающуюся комнату… Или Сува подобрала бы ключ?
Я метнулась туда-сюда. Кажется, девчонка побежала направо… да и голоса оттуда же доносятся. Я кинулась в противоположную сторону. Долго бежала прямо мимо запертых дверей, наконец впереди показался поворот.
— Её здесь нет… — Услышала я растерянный голос Сувы за спиной и тут же прозвучал чей-то азартный выкрик:
— Да ты посмотри, вот она!
Не знаю, что на меня нашло, но, вместо того, чтобы побежать ещё быстрее, я оглянулась и посмотрела на своих преследователей.
Кучка подростков разного роста. У всех бросаются в глаза разноцветные волосы и странная одежда — ненормально открытая или, напротив, тяжёлая мешковатая. Лица на таком расстоянии видны смутно. Рядом с Сувой — невысокий парнишка, кажется, постарше остальных. У него ядовито-синие волосы, вся его поза выражает надменность и привычку к чужому подчинению.
— Стой! — кричит мне Сува. — Чеда, вернись немедленно! Я приказываю.
Я качаю головой.
— И это всё, что ты можешь? — засмеялся синеволосый парнишка. — Я от тебя ждал большего. Поймаем беглянку?
Остальные разразились одобрительными воплями и бросились ко мне.
И чего я всё ещё стою?!
Я, наконец, стряхнула оцепенение и свернула за угол. К моему счастью, вскоре после поворота коридор разветвлялся, а чуть дальше я увидела лестницу. Совершенно нормальную лестницу, такую же, какую устанавливают в подъездах, может быть, более чистую и изящную. На секунду замешкавшись, я выбрала лестницу и кубарем скатилась по ступенькам. Бежать, бежать, скорее. Только бы выбраться отсюда, только бы уйти от погони. Скорее. Прочь.
Я надеялась, что внизу найдётся выход или хотя бы путь наружу, но, к моему разочарованию и даже ужасу, все лестничные площадки внизу буквально висели в воздухе, не связываясь ни с какими коридорами. Я преодолела их, наверное, пять, когда лестница закончилась. Внизу не было ни коридора, ни даже площадки. Просто ступени обрывались в… пустоте. Я уселась на лестницу и заглянула вниз. Нет. Ничего нет. Абсолютная пустота, ничего. Как я могла не заметить это сверху? Я оглянулась назад. Оглянулась и… закричала: наверху лестницы тоже не было, было всего три ступеньки: на одной я сидела, на другую поставила ноги, на третью могла при желании опереться спиной. И больше ничего. Вокруг меня клубилась тьма — несмотря на это на ступеньках было светло.
Куда я попала?
Возбуждённые голоса, которые я слышала всё время своего бегства стихли. Когда? Только что? Когда я остановилась? Или три площадки назад? Не помню. Не понимаю.
Исчезло ощущение того, кто я и как сюда попала. Нет никого и ничего, меня тоже нет. Есть только пустота, пустота, вечность…
Безмятежность вечности внезапно нарушилась резкой, навязчивой музыкой. Постепенно терпеть её стало невозможным. Я открыла глаза и выключила будильник. Утро. Пора вставать.
Что же мне снилось такое? Что-то красивое, но страшное. Яркое… нет, не помню. В течение совершенно обычного дня воспоминание о сновидениях ушли окончательно. Только когда я ложилась спать, возникло смутное ощущение яркого и необычного приключения, которое ждёт меня за порогом сна.
Снова пустота. Из ничего соткались голоса — мужской и женский. Молодые и… раздражённые.
— Не знаю, Хон, не знаю! Она просто исчезла!
— «Просто»! По-твоему это просто? Что ты без меня натворила?!
— Я же говорю — я не знаю! Может, её кто-то похитил…
— Или напугал, — подсказал Хон.
— Напугал? — В голосе фальшивое изумление и плохо скрываемый страх.
— В «комнате пыток» взломана дверь. И открыт ящик с одним сложным прибором…
— Это не я!
— А кто тогда?!
— Не я!
— Уж не врала бы! Ты пыталась «обломать» Чеду, но она успела удрать.
— Неправда!
— Ты ещё отпираешься!
— А если бы и так, что тогда? Подумаешь, какая-то рабыня!
— Сува!!!
— Хон, это всего лишь рабыня, почему ты устраиваешь из-за…
— Сува! Ты можешь своим умишком понять, что Чеда — человек, такой же, как ты или я?! И ты собиралась искалечить другого человека для потехи своих разнузданных приятелей!
— Это приличные люди, не то, что…
— Не то, что кто?! Я?!
— Нет, Хон, ну что ты вечно…
— Тогда Чеда?
— Но ведь она правда…
— Что правда — то, что ей не повезло попасть в нашу реальность и встретиться с тобой!!! — загремел Хон. — Больше она ни в чём не провинилась! Особенно перед тобой! А вот ты…
Постепенно к голосам добавились образы. Меня ещё не было, но я видела большую комнату, по всей видимости, библиотеку — с полками, уставленными книгами, несколькими столами, только не низкими, как предыдущие, а высокие, человеку по пояс. Вдоль стен — диваны, похожие на кресла в других комнаты. Посреди библиотеки, у стола стояли Хон и Сува: он — бледный от гнева, она — красная от возмущения. Девчонка сжала кулаки, но продолжать спор не решилась.
