— Это скучно, — сделала я безразличное лицо.
— Хорошо. Тогда пойдём гулять.
— Гулять?!
Хон был одет примерно так же, как и я — в рубашку и брюки из достаточно лёгкого материала. Я перевела взгляд на окно. Из-за света с потолка оно казалось чёрной зеркальной гладью, но я знала, что снаружи минусовая температура и всюду лежит снег.
— Что опять не так?
— Во-первых, на улице холодно и ты замёрзнешь. А во-вторых, бесшумно открыть входную дверь невозможно. А в-третьих, моё отсутствие могут заметить родители, если вдруг проснутся.
— Во-первых, — всем своим видом выражая безграничное терпение, отвечал Хон, — я уже говорил, что ты не по-настоящему проснулась. Никакого твоего отсутствия просто не будет. А во-вторых, именно поэтому никто из нас не замёрзнет и выйдем мы не через дверь.
— А как? — глупо спросила я.
— Через окно.
— Но там решётки!
Вместо ответа Хон встал и, ухватив меня за руку, заставил подняться следом.
— Пойдём.
— Но…
— Мне вести тебя силой? — осведомился он. Кажется, кто-то уверял, что не причинит мне вреда… Холодный Огонь подошёл к окну, буквально таща меня на буксире, каким-то непостижимым образом взмыл над полом вместе со мной. Мы встали на подоконник, а в следующий момент шагнули сквозь стекло и решётки на улицу. Я собиралась зажмуриться в преддверии падения и удара, но этого делать не пришлось. Мы стояли на воздухе, на уровне окон второго этажа, как на ровной поверхности. Я посмотрела вниз. Ничего страшного, хотя лучше бы я этого не делала. Как-то не по себе становится… Хон крепко держал меня за правую руку чуть повыше локтя, лишая возможности ухватиться самой.
— Пойдём? — спокойно спросил он. Я подавила желание вцепиться в него левой рукой и кивнула.
Ночь была полна красоты и волшебства. В присутствии Хона деревья и дома слабо светились, не нарушая общей темноты. Искрился снег. Несмотря на минусовую температуру и наши лёгкие облачения, ни Хон, ни я холода не чувствовали, а гнущий деревья ветер приносил лишь лёгкую прохладу. Хон с интересом изучал спящий город, заглядывал в немногие освещённые окна, озирал редкие машины. И молчал. Всю дорогу молчал, продолжая сжимать мою руку мёртвой хваткой. Пока я смотрела не него, пытаясь уловить реакцию на увиденное, Хон прилежно исследовал чужую ему реальность. Но, стоило отвернуться, как у меня возникало ощущение пристального задумчивого взгляда.
Время текло незаметно.
— Интересная у вас реальность, — нарушил Хон своё молчание.
— А что?
— Снег.
— А ты его впервые видишь?
— Нет. Не впервые. Второй раз в жизни. Я ещё мальчишкой был в дальнем рейде… — Он ностальгически умолк, а я постаралась не думать о тех, с кем он встречался в том, дальнем, рейде — и во всех остальных. Вряд ли это для них хорошо закончилось.
— Ближние реальности слишком прирученные, слишком удобные для существования. Жизнь становится скучной, когда нечему себя противопоставить. Я рад, что попал сюда.
Я улыбнулась, в глубине души очень довольная, что «гостю» у нас понравилось.
— Здесь открывается столько возможностей… — мечтательно протянул Хон.
Если бы это было возможно, я бы застыла на месте, а потом попыталась бы развернуть к себе собеседника и заглянуть в его бессовестные глаза. Но для магии Хона не было никакой разницы, согласна ли его жертва передвигать ноги. Моё тело продолжало идти по воздуху так, будто я и не думала останавливаться.
— Каких возможностей? — подозрительно спросила я.
— Огромных, — растерянно отозвался Холодный Огонь.
— Хон! — разозлилась я, пытаясь вырвать руку.
Вот теперь Холодный Огонь остановился сам. И посмотрел на меня с таким видом, будто не он, а я собиралась завоевать впустивший его к себе мир.
— Ещё раз так дёрнешься — на самом деле отпущу.
— Ну и что? — обиделась я. Больно надо, чтобы он меня держал!
— Ты не поняла, — вкрадчиво информировал меня Хон. — Я сказал — на самом деле.
Я вспомнила его слова о ненастоящем пребывании в этой реальности и заткнулась. Кто его знает, может, стоит ему разжать руку, как я упаду на снег в своих жалких кофточке, джинсах и тапочках, которые я так и не успела переодеть. Интересно, я совсем разобьюсь и, если да, успею ли замерзнуть? Меня обуял ужас и я поспешила ухватиться за Хона ещё и левой рукой.
— То-то же, — удовлетворённо кивнул он. — Впредь будешь думать.
Мне стало совсем неуютно. Да кто он вообще такой, чтобы… Я благоразумно не стала высказываться вслух, но поспешила одарить хама негодующим взглядом. И тут же потупилась, уловив на дне его глаз плохо скрываемое беспокойство.
— Надо было верёвкой привязать, — пробормотал Хон. — Для подстраховки. Ладно, пойдём, я тебя домой отведу.
— Домой?
— А как иначе? У тебя вот-вот прозвенит будильник.
— Ну и что?
— Тебе пора возвращаться в своё тело.
— А если я не вернусь?
— Тогда не проснёшься. Но ты не переживай — я прослежу, чтобы вернулась.
— А ты?
— А я уйду наблюдать дальше. Уверен, днём здесь гораздо интереснее…
— Но…
Хон не слушал. Он оттащил меня домой, велел переодеться в ночную одежду и лично проследил, чтобы я легла в постель и закрыла глаза. Вопреки моим опасениям, в постели не валялось моё собственное бесчувственное тело, поэтому я без возражений выполнила все приказы, успокаивая себя тем, что Хон лучше знает, как правильно, поэтому и командует.
