Волшебные крылья - [39]

— Доброе утро, Элоиза! Вот уж никак не ожидал увидеть тебя, впрочем, ты очень добра, что вспомнила обо мне и заехала к нам.

— Это вовсе не доброта с моей стороны! — в ярости выпалила леди Батлет. Показная холодность и сдержанность маркиза, казалось, разъярили ее еще больше. — Я желаю получить объяснения, почему ты больше не желаешь иметь со мной дела, и получу их немедленно!

— Прежде чем мы перейдем к обсуждению вопросов столь деликатного свойства, — произнес маркиз все еще спокойным тихим голосом, — позволь представить тебе Мину, которая, как ты совершенно правильно заметила, является дочерью лорда Лидфорда и моей гостьей.

— И падчерицей Надин Лидфорд! — почти взвизгнула леди Батлет.

— Совершенно верно. Это отнюдь не секрет.

— Но почему-то ты скрыл от меня, что собираешься принимать ее у себя в доме! А я-то поверила, хоть ты и не слишком пытался в этом меня убедить, что ты покончил с Надин Лидфорд, когда она уехала в Индию!

Это уже был даже не намек, а прямое обвинение. В первый раз с момента появления леди Батлет маркиз нахмурился и начал проявлять первые признаки гнева, который уже давно бушевал у него в груди.

Он обернулся к Мине.

— Мне кажется, — сказал он, — что нам следует отложить наши занятия, скажем, на час. Мне необходимо поговорить с леди Батлет наедине.

Эти слова, сказанные спокойным тоном, вывели Мину из странного полуобморочного состояния, в котором она находилась все это время, будучи не в силах шевельнуться.

Не глядя ни на маркиза, ни на взбешенную красавицу, Мина положила на стол книгу и почти бегом бросилась к выходу. Дойдя до двери библиотеки, она открыла ее и уже выходя услышала слова леди Батлет, сказанные с язвительной насмешкой:

— Не могу понять, Тиан, зачем ты тратишь время на этого неоперившегося птенца, в то время, как мы могли бы…

Мина не хотела ничего больше слышать. Она захлопнула за собой дверь библиотеки, а затем помчалась со всех ног через холл прямо к двери, ведущей в парк.

Она бежала по дорожкам парка, затем по мосту над озером на другую сторону, стремясь как можно быстрее спрятаться среди деревьев и стараясь не думать об этой омерзительной сцене, разыгравшейся в библиотеке, свидетельницей которой она только что стала.

Когда за девушкой захлопнулась дверь, на какое-то время в комнате повисла тишина, так как леди Батлет ждала ответа на свой вопрос.

А затем маркиз произнес медленно, очень холодно, не повышая голоса, однако слова его прозвучали для леди Батлет как удар хлыста:

— Я нахожу ваше поведение более чем странным, Элоиза. Как вы, моя соседка и замужняя женщина, могли явиться сюда без приглашения да еще устраивать мне столь безобразную сцену. Это, по меньшей мере, неблагоразумно, если не сказать больше.

Леди Батлет слабо вскрикнула и в отчаянии заломила руки.

— Тиан, как вы можете? Откуда этот тон? Неужели вы можете говорить со мной так холодно, так отчужденно! Ведь это же я, ваша Элоиза!

— Я просто думаю сейчас о вашей репутации, а также о своей собственной, — все тем же ледяным тоном продолжал маркиз. — Я полагал, Элоиза, что вы должны были бы понять, я действую в ваших собственных интересах. Позволю себе напомнить, что здесь в деревне слухи распространяются со скоростью ветра, а ваш муж занимает слишком видное положение, чтобы вы так легкомысленно вели себя…

Как только леди Батлет поняла, что допустила непростительную ошибку, набросившись на маркиза с претензиями, она мгновенно постаралась изменить свою тактику. Она ближе придвинулась к нему и произнесла самым нежным тоном, на который была способна:

— Ах, Тиан, прости меня! Я знаю, мне не следовало разговаривать с тобой таким образом. Но пойми, я была так несчастна, так одинока без тебя, а ты столько времени не давал о себе знать!

Ее голос звучал так нежно, и сама она была так восхитительно хороша, когда со страстной мольбой и смирением смотрела на маркиза, что было воистину удивительно, как мог он устоять перед этим умоляющим взглядом, перед этими нежными, как лепесток розы, губами, зовущими к поцелуям. И тем не менее маркиз взирал на нее с полнейшим равнодушием и прежней холодностью. В его глазах не появилось даже искорки интереса или сочувствия.

— Я ждала тебя, так ждала, — продолжала Элоиза Батлет. — Я молила небеса, чтобы ты прислал мне записку, а вечерами сидела в нашей любимой беседке в тщетной надежде, что ты все-таки вспомнишь обо мне и придешь!

Последние слова она произнесла со слезами на глазах, но маркиза это нисколько не тронуло. Он продолжал все так же равнодушно смотреть на нее.

— Тем более вы должны были понять, что у меня появились достаточно веские причины больше не встречаться с вами, — холодно произнес он. — К тому же я думал, Элоиза, что мы с вами достаточно взрослые и опытные люди, чтобы понять такую простую истину, что никакими взаимными упреками или обвинениями ничего нельзя добиться.

После этой отповеди в комнате повисло продолжительное молчание. Затем леди Батлет тихо спросила:

— Вы хотите сказать, что я совсем потеряла для вас привлекательность?

Она произнесла это таким тоном, словно сама не верила столь абсурдному предположению, а затем выразительно взглянула на маркиза, ожидая, что он начнет с жаром опровергать ее слова.