Волшебница Шалотт и другие стихотворения - [55]

Как наступит опять новый год!

[1871]

А. Н. Плещеев

«МЕНЯ ТЫ ЛЮБИЛ КАК СЕСТРУ…»

Меня ты любил как сестру —

Тебя я сильнее любила…

И знаю — когда я умру

Ко мне ты придешь на могилу.

* * *

И может, заплачешь над ней,

И сердце мое встрепенется,

Когда из любимых очей

Слеза за слезою польется.

* * *

И если услышишь ты вдруг,

Что птичка в кустах распевает…

То знай: это Мери — мой друг —

Привет тебе с ней посылает.

А. Н. Плещеев

ПАМЯТИ БЕДНЯКА

Окончились тяжелый труд и муки,

Сложи, бедняк, измученные руки.

Что для тебя речей земные звуки?

Оставь другим безумье грез!

Здесь, над твоей могилою — с весною

Покрывшейся зеленою травою,

Мелькает тень от молодых берез…

Оставь другим безумье грез.

Здесь клевета настичь тебя не может,

Глубокий сон ничто не потревожит.

Червь гробовой? Но он не душу гложет:

Оставь другим безумный бред.

Здесь над твоей могилою зеленой,

С закатом дня росою окропленной,

Сменяются чудесно тень и свет.

Оставь другим безумный бред.

Там над тобой лишь крокодилов слезы

Лились ручьем, — тут жимолость и розы

Кропят росой несбывшиеся грезы;

Оставь другим безумный бред.

Шумят дожди, и с влагою весенней

Здесь аромат струится от сиреней,

Здесь горестям былого места нет.

Оставь другим безумный бред.

Не лучше ли рабочих пчел жужжанье

И нежное цветов благоуханье,

Чем клеветы пустые нареканья

И тяжкий гнет житейских бед?

Нежнее мха — не только у вельможи,

У короля едва ль найдется ложе.

Всех горестей здесь исчезает след.

Оставь другим безумный бред.

Немногие тебя судили верно.

Кто клеветал и осуждал безмерно,

А кто жалел — постыдно лицемерно;

Оставь же им безумье грез.

Окончились тяжелый труд и муки.

Сложи, бедняк, измученные руки,

Достаточно ты в жизни перенес…

Оставь другим безумье грез.

О. Чюмина

IN MEMORIAM

1

Мне кажется почти грехом

Излить в словах мою кручину:

Возможно выразить стихом

Печаль души лишь вполовину.

Когда душа поражена —

Врачует боль размер певучий,

Невольно черпает она

Забвенье в музыке созвучий.

Как плащ тяжелый в холода,

Слова — от скорби мне защита,

Но ту печаль, что в сердце скрыта —

Не передам я никогда.

О. Чюмина

2

Со мною будь в часы тоски,

Когда светильник догорает,

Биенье жизни замирает

И с силой кровь стучит в виски.

Со мною будь в печальный миг,

Когда в душе слабеет вера,

И жизнь — зловещая мегера,

А время — хилый гробовщик.

Будь здесь, когда слабею духом,

И люди, мнится мне тогда,

Живут, жужжат, подобно мухам,

И умирают без следа.

Будь здесь, когда в борьбе суровой

Конец настанет для меня,

И там за гранью жизни новой,

Блеснет заря иного дня.

О. Чюмина

СЛЕЗЫ

О слезы, слезы, чтó в вас, я не знаю,

Из глубины какой-то высшей боли

Вы к сердцу подступаете, к глазам,

Глядящим на желтеющие нивы,

На призрак дней, которых больше нет.

Вы свежи, словно первый луч, что глянул

На корабле, любимых нам вернувшем,

Вы грустны, как последний луч, вдали,

На корабле, увлекшем наше счастье,

Так грустны дни, которых больше нет.

О, странно-грустны, как в рассвете летнем

Крик сонных птиц, сквозь сон поющих песню

Для гаснущего слуха, в час, когда

Горит окно для гаснущего взора,

Так странны дни, которых больше нет.

Желанные, как сладость поцелуев,

Как сладость ласк, что мыслим мы с тоскою

На чуждых нам устах, — и как любовь,

Как первая любовь, безумны, страстны,

Смерть в жизни, дни, которых больше нет.

К. Бальмонт

ВОЛШЕБНИЦА ШАЛОТ

Часть 1-я

По обе стороны реки

Во ржи синеют васильки,

Поля безбрежно-далеки,

Ведут в зубчатый Камелот.

Мелькает тень и там, и тут,

И вдаль прохожие идут,

Глядя, как лилии цветут

Вкруг острова Шалот.

Осина тонкая дрожит,

И ветер волны сторожит,

Река от острова бежит,

Идя по склону в Камелот.

Четыре серые стены,

И башни, память старины,

Вздымаясь, видят с вышины

Волшебницу Шалот.

Седеют ивы над водой,

Проходят барки чередой,

Челнок, тропою золотой,

Скользя, промчится в Камелот.

Но с кем беседует она?

Быть может, грезит у окна?

Быть может, знает вся страна

Волшебницу Шалот?

Одни жнецы, с рассветом дня,

На поле желтом ячменя,

Внимают песне, что, звеня,

С рекой уходит в Камелот;

И жнец усталый, при луне,

Снопы вздымая к вышине,

Тихонько шепчет, как во сне:

«Волшебница Шалот!»

Часть 2-я

Пред нею ткань горит, сквозя,

Она прядет, рукой скользя,

Остановиться ей нельзя,

Чтоб глянуть вниз на Камелот.

Проклятье ждет ее тогда,

Грозит безвестная беда,

И вот она прядет всегда,

Волшебница Шалот.

Лишь видит в зеркало она

Виденья мира, тени сна,

Всегда живая пелена

Уходит быстро в Камелот.

Светло-вспененная река,

И темный образ мужика,

И цвет мелькнувшего платка

Проходят пред Шалот.

И каждый миг живет тропа,

Смеется девушек толпа,

И ослик сельского попа

Бредет в зубчатый Камелот.

Порой, в зеркальной глубине,

Проскачет рыцарь на коне,

Ее не видит он во сне,

Волшебницу Шалот.

Но все растет узор немой,

И часто, в тихий час ночной,

За колесницей гробовой

Толпа тянулась в Камелот.

Когда же, лунных снов полна,

Чета влюбленных шла, нежна,

«О, я от призраков — больна!»

Печалилась Шалот.

Часть 3-я

На выстрел лука, в стороне,

Зарделись латы, как в огне,

Скакал в доспехах, на коне,

Бесстрашный рыцарь Ланчелот.

Служил он даме-красоте,

Чье имя было на щите,

Горевшем пышно, как в мечте,

Вдали-вблизи Шалот.

Свободно бились повода,

Алмаз горел в них, как звезда,

Играла звонкая узда,

Пока он ехал в Камелот.