Волшебница Шалотт и другие стихотворения - [35]

Floated The Gleam.

III

Once at the croak of a Raven who crost it,

A barbarous people,

Blind to the magic,

And deaf to the melody,

Snarl’d at and cursed me.

A demon vext me,

The light retreated,

The landskip darken’d,

The melody deaden’d,

The Master whisper’d

‘Follow The Gleam.’

IV

Then to the melody,

Over a wilderness

Gliding, and glancing at

Elf of the woodland,

Gnome of the cavern,

Griffin and Giant,

And dancing of Fairies

In desolate hollows,

And wraiths of the mountain,

And rolling of dragons

By warble of water,

Or cataract music

Of falling torrents,

Flitted The Gleam.

V

Down from the mountain

And over the level,

And streaming and shining on

Silent river,

Silvery willow,

Pasture and plowland,

Innocent maidens,

Garrulous children,

Homestead and harvest,

Reaper and gleaner,

And rough-ruddy faces

Of lowly labour,

Slided The Gleam —

VI

Then, with a melody

Stronger and statelier,

Led me at length

To the city and palace

Of Arthur the king;

Touch’d at the golden

Cross of the churches,

Flash’d on the Tournament,

Flicker’d and bicker’d

From helmet to helmet,

And last on the forehead

Of Arthur the blameless

Rested The Gleam.

VII

Clouds and darkness

Closed upon Camelot;

Arthur had vanish’d

I knew not whither,

The king who loved me,

And cannot die;

For out of the darkness

Silent and slowly

The Gleam, that had waned to a wintry glimmer

On icy fallow

And faded forest,

Drew to the valley

Named of the shadow,

And slowly brightening

Out of the glimmer,

And slowly moving again to a melody

Yearningly tender,

Fell on the shadow,

No longer a shadow,

But clothed with The Gleam.

VIII

And broader and brighter

The Gleam flying onward,

Wed to the melody,

Sang thro’ the world;

And slower and fainter,

Old and weary,

But eager to follow,

I saw, whenever

In passing it glanced upon

Hamlet or city,

That under the Crosses

The dead man’s garden,

The mortal hillock,

Would break into blossom;

And so to the land’s

Last limit I came —

And can no longer,

But die rejoicing,

For thro’ the Magic

Of Him the Mighty,

Who taught me in childhood,

There on the border

Of boundless Ocean,

And all but in Heaven

Hovers The Gleam.

IX

Not of the sunlight,

Not of the moonlight,

Not of the starlight!

О young Mariner,

Down to the haven,

Call your companions,

Launch your vessel,

And crowd your canvas,

And, ere it vanishes

Over the margin,

Alter it, follow it,

Follow The Gleam.

МЕРЛИН И ЛУЧ

I

О юный Пловец,

Чье судно укрыто

Внизу под скалою!

Перед тобой —

Волшебник седой

С пронзительным взором;

Я — Мерлин,

И я умираю,

Я — Мерлин,

Идущий вослед за Лучом.

II

Могуч был Колдун,

Меня пробудивший

От сна на рассвете,

Меня обучивший

Своему колдовству!

Могуч был Учитель

И чары чудесны,

Когда над долиной

Зеленой, цветущей

Из-за горы

На дома и на лица

Спустился,

Танцуя под музыку,

Таинственный Луч.

III

Однажды, под карканье

Ворона злого,

Летевшего косо,

Невежды тупые,

Что к музыке глухи,

К чудесному слепы,

Бранили меня и корили;

И демоном был я ужален:

Весь мир потемнел,

Сиянье погасло,

И музыка стихла;

Но тихо шепнул мне

Учитель: «Иди за Лучом!»

IV

Под музыку чудную,

То лугом, то чащею,

Вдруг освещая

То эльфа лесного,

То горного гнома,

То дикого тролля,

Там — фей хороводы

В укромных лощинах,

Там — игры драконов

У горных ручьев

Или шумно летящих

С высот водопадов,

По тропам и топям

Все дальше и дальше

Манил меня Луч.

V

Над цепью холмов —

И над плоской равниной,

Над тускло блестящей рекой

С ивняком серебристым,

Над полем и пастбищем,

Над сенокосом и жатвой,

Над девичьим пеньем

И визгом ребячьим, —

По спинам, по лицам,

От низких трудов огрубевшим, —

Скользил этот Луч.

VI

И вдруг, под иную мелодию,

Торжественней и величавей,

Привел меня Луч

В град и замок Артура;

Коснулся крестов золотых

Над церквами,

Сверкнул на забралах,

На рыцарских копьях,

Готовых к ристанью,

И, наконец, на челе

Королевском Артура

Застыл этот Луч.

VII

Но тучи и тьма Камелот поглотили,

И добрый Артур исчез,

Государь мой любимый,

Губительной смерти не властный.

Тогда-то из мрака

Луч, тускло мерцавший

На мерзлой стерне,

Вдруг, тайком разгоревшись,

Скользнул в ту долину,

Где тени печально блуждают —

И, двигаясь плавно

Под музыку нежно влекущую,

Остановился и замер

На тени —

Что тенью уже не была,

Ибо с мраком рассталась,

Облёкшись Лучом.

VIII

Сверкая и ширясь,

Летел он по миру,

С ликующей песней

Таинственно-страстной,

И я всё труднее

За ним поспевал,

Побеждая бессилье;

Я видел повсюду,

Где Луч проходил:

Всё, чего он касался, —

Погост за оградой,

Курган на холме, —

Покрывалось цветами.

И так я, усталый,

Дошел до предела

Известного мира,

Здесь путь свой окончу

И здесь я умру без печали,

Недаром Колдун

Тайнознанью

Учил меня в детстве,

Ведь даже и здесь, у порога

Бескрайнего моря,

И всюду под небом — я вижу! —

Скользит этот Луч.

IX

Не солнечный луч —

И не лунный,

Не звездный!

О юный Пловец,

Поспеши в свою бухту,

Зови своих братьев,

Ставь парус — и сразу,

Пока не пропало

Сияние над горизонтом,

Плыви неустанно,

Стремись безоглядно —

Иди за Лучом!

Г. Кружков

‘FRATER AVE ATQUE VALE’

Row us out from Desenzano, to your Sirmione row!

So they row’d, and there we landed — ‘O venusta Sirmio!’

There to me thro’ all the groves of olive in the summer glow,

There beneath the Roman ruin where the purple flowers grow,

Came that ‘Ave atque Vale’ of the Poet’s hopeless woe,

Tenderest of Roman poets nineteen-hundred years ago,