Вологодский конвой - [13]
Во время обхода по отрядам всюду предстала одинаковая картина, какая бывает только по праздникам: в секциях шум и гам, в комнате политико-воспитательной работы неустанно мерцает мертвенно-синим накалом многострадальный телевизор, и больше обычного узкая тропка от культкомнаты до туалета залита ледяной, белеющей под круглым бледным освещением жидкостью тайно бегающих сюда в эти праздничные и одновременно невыносимые часы, а в курилке, где смело можно было вешать топор, едкий и плотный дым делает неузнаваемыми сражающихся в шашки под сопровождение адского смеха и мата, но все равно как по команде перед нарядом все бодро и весело встают, безбоязно отвечая на дежурные вопросы, а улыбки запоминаются непривычной искренностью... И без перца доходит до сердца - каковы веки, таковы и человеки...
Не забыли мы заглянуть и в кутки: пристройки к пэтэу и котельной, парикмахерской и школе, в каптерку с санчастью. За глаза довольно. Обошли из конца в конец - пока ничем ничего, все тихо и мирно.
После обхода зам по режиму, как и обещал, отвернул к себе в штаб зоны, а мы, уже крепко замерзшие, тут же заторопились к дежурке - чуть ли не наперегонки. Перед самым входом нас осторожно обошел Нарком в новой фуфайке с форсисто поднятым воротником.
А на пороге, часто затягиваясь, зобал папироску прораб Портретов, и по красным пятнам на лице его было понятно, что уже погнал человека черт по бочкам. Даже челюсть отвисла.
- А-а, Портретыч, - припечатал прораба по плечу Серега Шаров. - Дело сделал? Выдал Наркому задание? Ну и вали отсюда. Все - до встречи в эфире!
- Верно, верно, - не обидевшись, согласно засуетился прораб, что было явно не в его характере. - Иду, иду, голубчики-душегубчики! Спешу: запинаюсь и падаю...
В самой дежурке нас уже дожидался вскипяченный чайник, и мы, разложив на сейфе принесенное с собой, добрые полчаса гоняли чаи, в душе тайно радуясь, что все пока идет хорошо. Зазвонил телефон, и дежурный, хмуро выслушав, кивнул мне:
- Давай к себе: завхоз икру мечет - кажется, пьянка...
Накинув шинель, я выскочил в одиночку: в своих-то углах не староста указчик.
Встревоженный завхоз шепнул, где чифирили пьяные. Я шуганул его будто бы за непорядок. Пришлось собирать актив - для обхода.
Начали по порядку, с ближней секции - на мякине не проведешь. В одной из секций обнаружился в розетке оставленный кем-то самодельный электрокипятильник - "кипятило": пара металлических пластин да шнур с оголенной проволокой. Творение рук человеческих, подходившее на все случаи жизни, было брошено на произвол судьбы ввиду внезапного обхода. А за это наказывали последовательно и строго.
В последней секции, в углу на койках, действительно чифирили: черная железная кружка степенно передавалась из рук в руки, каждый делал строго по глотку.
"В авторитете" здесь Борис Кондратьев - Кондрат, с лицом, покрытым мелкими нарывами, дышащий хрипло и густо, похожий на больного. Трое "кентов" во всем внимали Кондрату: сложив по-турецки ноги на кроватях, не спускали с него своих блестящих, мутных глаз. Аж рты пооткрывали. И поперек не пикнут.
- Чай не запрещается, - опережая вопрос, насмешливо и хрипло протянул Кондрат, однако глядя на меня вполне серьезно и внимательно.
Но я и не думал разводить известную волокиту, в очередной раз доказывая, что распитие чая вот так, по кругу, уже нарушение. Не на посиделках - раз купил, дуй себе на здоровье, кто же против. Только - в одиночку. Закон есть закон. Не мной, кстати, и придумано, понимать надо. Я лишь как бы случайно вслух удивился, что у Кондрата "гуляет" язык, а это, надо полагать, не является результатом воздействия уважаемого им чифира. Сделав худо, не жди добра, но когда вот так - по-людски да по-божески просит начальник, - отчего бы не пойти да не провериться?
Никто не откажется. Завсегда рады. Проверяющие тоже люди - поймут, разберутся, восстановят справедливость. И все довольны. А иначе нельзя: окоротишь, так не сразу воротишь. Беды еще не оберешься. В одной из колоний, сопровождая через зону пьяных, контролеры порядка ради сунули под микитки одному строптивому, а он возьми да закричи: "Наших бьют!" Вся зона поднялась - честь свою защищать. Ломали и громили все, что плохо приколочено. И мирно остыли, наткнувшись на привлеченных для успокоения их разгулявшихся нервов конвойников. Чьи-то грехи нередко бывают и закрыты, а наши все наружу. Да на свою же шею.
Дежурный, вызвав из поселка медика, сделал с контролерами осмотр приведенных. Те охотно выворачивали карманы, снимали сапоги демонстрировали полную лояльность. Знать, на кривой козе выезжали: уж больно были уверены в своей правоте.
Покачиваясь на негнущихся ногах и в шинели, вываленной в снегу, вошел Точилов Павел Павлович, с петлицами медика и погонами лейтенанта. Не обращая внимания на присутствующих, он бережно усадил самого себя в кресло дежурного и прикрыл со значением глаза, с сопением вытаскивая пачку сигарет.
Тут нашему слову места нет, потому что в любой государственный праздник Павел Павлович Точилов с утра сыт, пьян и нос в табаке. А медчасть своего в обиду не дает: работник ценный. Даже какой-то труд пишет, в науку ушел. Берегут пуще глаза. А человек, понятное дело, без недостатков не бывает: сатана и святых искушает.
Это история о матери и ее дочке Анжелике. Две потерянные души, два одиночества. Мама в поисках счастья и любви, в бесконечном страхе за свою дочь. Она не замечает, как ломает Анжелику, как сильно маленькая девочка перенимает мамины страхи и вбирает их в себя. Чтобы в дальнейшем повторить мамину судьбу, отчаянно борясь с одиночеством и тревогой.Мама – обычная женщина, та, что пытается одна воспитывать дочь, та, что отчаянно цепляется за мужчин, с которыми сталкивает ее судьба.Анжелика – маленькая девочка, которой так не хватает любви и ласки.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.