Володя, Вася и другие. Истории старых китайских интеллигентов, рассказанные ими самими - [48]

Николай «закаляет мускулы» вместе с другими студентами Гуанчжоуского института иностранных языков. 1974 г.

Старые районы сейчас почти такие же. Конечно, есть новые здания, но общий вид почти не изменился. Людей и машин было меньше, было более тихо. Внешность улицы Шансяцзю изменилась, но здания сохранились. Улица Чжуншаньулу раньше была очень красивой. Оригинальная древняя архитектура. Потом всё уничтожили. В общем, мы бегали по городу. Потом пешком обратно. Целый день так бегали. Тогда был только один выходной — воскресенье. В воскресенье рано утром вставали, потом ходили пешком. Весело.

Здесь тоже гуляли по горе Байюнь. В то время никакого парка не было, просто гора. Никто там не гулял, только мы. Купались там в водохранилище по вечерам, в темноте. Тогда не боялись смерти. Вода была чистая, не то что сейчас. Рыбы было полно. На горе водились змеи. Я видел вот такую огромную змею.

Старый город. Гуанчжоу

Те годы были очень интересными. Однажды мы поехали на практику на советско-китайскую границу, во Внутреннюю Монголию. Вдоль границы течет река Аргунь, по реке селилось много русских. До образования КНР не было жёстких границ. Многие девушки переехали туда со стороны Советского Союза. А со стороны Китая много людей переселилось из провинции Шаньдун. Земля там была богатая. Жить легко. Много земли, а людей мало. Когда в Шаньдуне случался неурожай, люди уезжали туда, на северо-восток. Там образовалось много полурусских-полукитайских семей. Там находилось одно село, где в каждой семье была русская женщина. Нам здесь в Гуандуне негде было говорить по-русски. Я уже работал преподавателем. И мы со студентами поехали туда на практику на два месяца. В эту деревню на границе можно было пройти строго по специальному пропуску. С этим пропуском потом можно было уже проникать во все места. Студентов было двадцать человек. Их разбили на группы по двое. Я с одной группой ходил всё время в один дом. В этой семье была чисто русская бабушка. Произношение у неё было хорошее, только в речи много диалектных слов: «куды», «когды», «худы». Мы ходили к ней в избу, помогали хозяйствовать в саду. Ей тогда, это было в 1977 году, не исполнилось ещё семидесяти лет. Мы ей очень нравились. Мы беседовали каждый день, нам вместе было весело. Как-то раз она спросила меня: «У тебя есть русское имя?». Я говорю: «Нет». — «Нет? Тогда я тебе дам». — «Какое?». Она немножко подумала, потом говорит: «Ну… Николай!». — «Почему именно Николай, а не другое имя?». Может быть, она заметила, что я более живой, чем остальные, не очень спокойный, скажем так. И говорит: «Николай, Николай, сиди дома, не гуляй!». Я понял: «Хорошо, тогда Николай!».

Потом, когда я учился в России в МГУ, я просил своих русских коллег называть меня этим именем. Под ним я публиковал статьи о русской литературе и русском языке в журналах «Терминоведение» и «Русский язык за рубежом».

Николай на берегу реки Аргунь у границы с СССР. 1977 г.

Я стал преподавателем в девятнадцать лет. Все мои ученики были старше меня. Был очень худеньким. Но студенты меня уважали и как специалиста по русскому языку, и потому что человек порядочный. У меня до сих пор сохранились хорошие отношения с первыми студентами, теми, кто поступил в 1975 году.

Но по-русски я стал говорить гораздо лучше после обучения в МГУ. Произношение у меня всегда было хорошее, потому что я с малого возраста стал изучать русский язык. И мой первый учитель — чисто русская. В Москву я приехал в сентябре 1990 года. Сдал государственный экзамен и поступил в аспирантуру. Основной оклад мне здесь оставили. Наше правительство мне ещё платило стипендию. В Москве у меня должны были проверить уровень русского языка. Все иностранцы обязаны изучать русский язык. А я уже преподавал пятнадцать лет. Несколько лет был старшим преподавателем. Заведующая кафедрой русского языка как иностранного пригласила меня в кабинет. Взяла с полки учебник для иностранцев. Сначала, кажется, для второго года обучения: «Пожалуйста, читайте». Быстро прочитал. Потом взяла другой, кажется, потруднее. Опять прочитал. Потом спросила, что понял, и сказала: «У вас нет проблем! Вы можете не изучать русский». Но по нормативам я должен был проходить русский язык, потому что нужно сдавать экзамен, за него проставляется оценка. Иначе нельзя дальше учиться. Поэтому вместе с аспирантами из других стран я начал заниматься русским языком.

Через полтора месяца после моего приезда мне сказали, что нужно утверждать тему диссертации. Я в России был первый раз, не знал, какая там система. Откуда у меня тема диссертации? Тогда говорят: надо определить хотя бы направление, что вы будете исследовать. Ооо… Я ничего не знал ещё, только полтора месяца, как приехал. Бегал в библиотеку, читал литературу. Работал десять дней, кажется. Потом появилась какая-то идея. Написал тезисы того, чем хочу заниматься. Я выбрал безэквивалентную лексику русского языка в сравнении с китайской, выбрал её, исходя из своей практики преподавания. Подошёл срок доклада на кафедре. Там должны решить, будет принята тема или нет. Я первый раз стоял перед всеми профессорами кафедры теории языка. Солидные люди, старики. Я всё рассказал. Стою, жду вопросов по теме. Первый вопрос: «Где вы учились русскому языку?». Я: «В Китае». — «Вы не были в России? Первый раз здесь?». — «Первый раз». — «Как вы говорите по-русски!». Они удивились. Первый раз в МГУ, в России, и так говорит по-русски. Только это и обсуждали, тему уже забыли. Потом мой научный руководитель говорит: «Он уже опытный преподаватель, пятнадцать лет преподавал в Китае». Ну, ладно, всё, прошло!