Володя, Вася и другие. Истории старых китайских интеллигентов, рассказанные ими самими - [38]

Иногда по выходным мы ездили на озеро Ливань. В озеро впадала речка, в которой тогда текла очень чистая вода. По вечерам на озере качались лодки, которые мы называли «красные лодки». Актёры в драматических костюмах стояли на лодках и пели. Посетители могли пить чай на этих лодках. Лодки были украшены красными китайскими фонарями, поэтому их и называли «красные». Луна, чистая речка «движется и не движется», мерцают красные фонари, люди свободно поют. Просто волшебная жизнь, как во дворце.

На берегах речки было много лавок, в которых продавали вкусную еду. Когда мы учились, государство снабжало нас всем, чем нужно, и даже выдавало нам стипендию — два юаня в месяц. Что можно было купить на эти деньги? Одну почтовую марку, чтобы послать письмо домой. Один или два куска мыла. Заказать журнал «Китайская молодёжь». Два раза съездить в Гуанчжоу на автобусе, потому что тогда считалось, что здесь не Гуанчжоу, а загород. Ничего не было, просто пустыня. Овощные поля вокруг. Ещё купить конфет или сладких бобов. Для кого? Для детей русских. Они очень любили меня. Называли «дяденькой». Вот что мы могли сделать за два юаня.

Лодка на озере Ливань напротив заброшенного колониального особняка. Гуанчжоу

Актёры кантонской оперы. Район Ливань, Гуанчжоу

Ели мы в очень-очень большой избе. В ней было поставлено больше трёхсот столов. Каждый стол на восемь человек. Мы вместе завтракали, обедали и ужинали. Нам выдавали четыре блюда: два мясных, два овощных. Риса можно было взять из ведра сколько хочешь. А суп был налит в большой котёл, который стоял посреди избы. Если кто-то хотел пить суп, то шёл за ним туда. На питание нам выделяли сначала одиннадцать юаней в месяц, а потом, когда мы уже оканчивали институт, — тринадцать. Надо сказать, еда была питательная. Медицина тоже была казённая.

После опиумной войны Гонконг стал независимым. Но люди оттуда всё равно могли приехать сюда учиться. В Гонконге учёба была дорогой. И те из них, кто вышел из семей победнее, приезжали к нам. Среди нас были некоторые студенты и студентки из Гонконга. Но они, конечно, были богаче, чем мы. И жаловались, что еда не так хороша, как они ожидали. Они питались не в институте, а в частных ресторанчиках у ворот. Но нам, тем, кто приехал из деревни или из глуши, еда казалась роскошной. Жизнь была просто райской. А сейчас каждый студент тратит около тысячи юаней на питание. Бросают деньги, как в костёр. Это тяжёлая ноша для родителей, поэтому студенты старших курсов вынуждены подрабатывать. Они работают гувернёрами. Нет, это уже старое название. Правда, да? Сейчас говорят «домашними учителями».

Когда мы окончили институт, нас хотели послать в армию, но потом передумали. И меня оставили здесь. Я получил вначале должность ассистента, потом старшего преподавателя, потом доцента, потом профессора. В шестидесятые годы я почти два года работал переводчиком у советского специалиста. Меня послали работать переводчиком советской делегации по использованию атомной энергии в мирных целях. Там был один специалист. Во время Великой Отечественной войны он учился в Московском университете по специальности «термоядерная энергия». Когда почувствовал большую опасность для своей страны, оставил учёбу и пошёл на фронт. Участвовал в битве за Берлин. После окончания войны вернулся в университет и окончил его. Стал очень известным специалистом в своей области. Вместе с другими двенадцатью специалистами он приехал в Китай в составе этой делегации. Он был заместителем председателя. Его фамилия Панченко, он был украинцем. Говорил по-русски очень интересно — не «с Новым Годом», а «с Новым Ходом». «Г» произносил как «х»: «Олех, ховори помедленнее!». Иногда произносил не «о», а «и». Я знал про это отличие языков, поэтому спросил его: «Вы украинец?». Он: «Как вы догадались?». Я: «Потому что вы произносите „с Новым Ходом“, не „говорить“, а „ховорить“». На Украине жил один очень известный поэт, Шевченко, его фамилия тоже заканчивалась на «о». Фамилии на «о» — украинские. Я тоже это знал.

Уличный парикмахер. Район Ливань, Гуанчжоу

Мы ездили по всей стране — в Гуанчжоу, Шанхай, Наньчан. Потом, когда Китай поссорился с Россией, эта делегация должна была срочно вернуться к себе на родину по приказу Хрущёва. И я снова стал работать преподавателем.

Жена моя была красавицей. Но уже скончалась, десять лет назад. Тоже профессор. Она училась английскому языку у нас в институте. После окончания института она была оставлена здесь на работу. Как я познакомился с ней? Я уже работал преподавателем и одно время был секретарем комсомольской организации. Мы часто встречались, тогда и влюбились друг в друга. Она была моложе меня на два года.

До «культурной революции» я уже работал старшим преподавателем. Это очень редкий случай. После окончания оставили не только меня, но ещё шестерых других выпускников. Все они в то время ещё продолжали работать ассистентами. А я уже получил должность старшего преподавателя. Доцентом я стал после «культурной революции», а в конце концов, в 1988 году, деканом факультета иностранных языков. И проработал им до 1998 года, почти десять лет. В течение этого времени работал секретарём парткома.