Вольный стрелок - [8]
Это к тому, что я видела, что он нервничает — не нравился ему наш разговор. Хотя очевидных причин для этого не было.
— Жень, ты пойми — ну скажу я Наташке, и что? Шеф сам заинтересовался — и что она сделает? Ты же знаешь — если ему что интересным покажется, ему вынь да положь, — заметила рассудительно. — Ты же сам писал как-то — что за каждым бизнесменом что-то есть, даже за самым честным, потому что бизнес у нас такой, на грани фола. У тебя же досье на всех, связи — неужели не найдешь фактуру?
— Да сказал же — нет там ничего. — Женька оглянулся на дверь в буфет с таким видом, словно ждал спасения. — Если что — сам к шефу схожу и объясню все…
Я была поражена, признаться. Просто так к шефу ходить любителей нет — он мужик нормальный, но припадки случаются. И уж с таким вопросом — отказываться от темы, которая ему показалась перспективной, — только самоубийца может к нему пожаловать. И если человек предпочитает пойти на риск, вместо того чтобы взяться за материал, — для этого нужен повод. И очень серьезный.
— Памяти у него нет ни хрена, у главного, мать его! — То, что вежливый обычно Алещенко выругался, тоже подтверждало, что с ним не в порядке что-то.
Для газеты неформальная лексика — это норма, и используется она обычно обоими полами, но от Женьки лично я ничего такого никогда не слышала. — Он мне прошлым летом Улитина этого подкидывал. Знаешь же, как бывает — кто-нибудь из улитинских конкурентов счеты с ним свести решил, нашел выход на шефа и понес.
Сенсация мол, только копни, кругом аферы, бабки за рубеж качают — а конкретики никакой. Вот и оказалось, что липовая компра — а если что и есть, все так прикрыто, что ничего не найдешь. Шеф меня озадачил, я давай копать, времени кучу потерял — а там пустышка. Я так шефу и сказал — если бы вам хоть один факт дали, Сергей Олегович, я бы через него и другое вытянул. А тут, похоже, просто счеты хотят свести — и газету нашу вслепую использовать…
Женька округлил глаза, качая головой — видно, вспоминая реакцию главного на такую безрассудно смелую речь.
— Думал, уволит сразу — аж краской налился! И давай мне пихать — что не мне на такие темы рассуждать, и он никому газету использовать в корыстных целях не позволяет, и если я не могу материал сделать, надо в этом честно признаться, а не хамить. И тем, кто работать не умеет, надо заявление писать — а тех, кто джинсой кормится, заказухами, он сам поганой метлой выметет. И еще вопрос, кто газету использует для своей корысти — тот, кто хочет ее интереснее сделать, или тот, кто на джинсе деньги колотит, мобильные телефоны покупает и машины и квартиры. Орет, слюна летит — а потом вообще на визг сорвался…
Приступы бешенства у главного я наблюдала не раз — и потому сейчас отчетливо представила себе эту сцену. Вальяжного, солидного Сережу в хорошем костюме, красного от ярости, визжащего, брызгающего слюной. Не идет ему психовать, очень неприятное впечатление остается. Хотя лично мне его ярость никогда не адресовывалась, но я много раз видела, как он на других орал. А с Алещенко это было один на один, и все отрицательные эмоции предназначались ему.
Так что, похоже, и вправду он не смог ничего найти — раз осмелился заявить шефу, что кто-то из его, так сказать, друзей его использует.
— Ну ты герой! — произнесла с деланным восхищением, показывая Женьке, что оценила его поступок. Хотя, на мой взгляд, идти на открытую конфронтацию глупо, но, с другой стороны, это чисто женский подход — избегать прямых конфликтов, решая вопрос более тонко и хитро. — А он что?
— Да он только передышку сделал, я извинился тут же, объяснил, что не то имел в виду. — Женька, так красочно повествовавший о стычке с Сережей, сразу сдулся, — Сказал ему, что у нас слухи про всех ходят — и про политиков, и про банкиров, — да разве можно на всех компру найти? Если бы, говорю, такое было возможно, все газеты только компромат бы и печатали. Пообещал проверить все слухи, которые про Улитина ходят, — на том и расстались…
— А что за слухи? — Я заглянула с грустью в пустую чашку, а потом в миллионный раз пожалела, что в этом буфете не курят. В нашем редакционном баре можно — но я сама предпочла до разговора с Женькой в редакцию не заходить. — Интересное что-нибудь?
— Да вода одна! — Алещенко скривился с таким видом, словно угробил на это расследование год. — О шефе тоже вон слухи ходят — про миллионный счет в Англии, — и что?
— Жень, скажи честно… — Я произнесла эти слова с улыбкой, потому что собиралась спросить нечто неприятное так что надо было хотя бы постараться смягчить вопрос. — Сколько тебе Улитин дал, чтобы ты не писал ничего? Ты ведь точно накопал что-то — ты же профи, Жень.
Женька не ждал вопроса — и куча эмоций на лице появилась, от изумления и обиды до испуга и бравады.
— Дал! Да ладно было бы, если б дал! А он, его мать…
— А что он? — вцепилась я в последние слова. — Пожадничал, что ли?
Алещенко спохватился, кажется, решив, что сказал что-то лишнее. И кажется, этого лишнего испугавшись.
— Да, конечно, пожадничал — потому что чистым оказался, в смысле концы все хорошо спрятал. — Женька выдавил улыбку, не обманув меня своей напускной веселостью. — А раз ничего нет — так и денег платить не за что. Пустая, короче, тема. Так, может, растолкуешь подруге своей Антоновой? Чтобы она шефу потом объяснила…
Однажды Борис Павлович Бeлкин, 42-лeтний прeподаватeль философского факультета, возвращается в Санкт-Пeтeрбург из очередной выматывающей поездки за границу. И сразу после приземления самолета получает странный тeлeфонный звонок. Звонок этот нe только окунет Белкина в чужое прошлое, но сделает его на время детективом, от которого вечно ускользает разгадка. Тонкая, философская и метафоричная проза о врeмeни, памяти, любви и о том, как все это замысловато пeрeплeтаeтся, нe оставляя никаких следов, кроме днeвниковых записей, которые никто нe можeт прочесть.
Выйдя на улицу, чтобы немного прийти в себя после бурного выпускного вечера, шестнадцатилетняя Мария Вестон исчезает навсегда. Девушку считают погибшей, однако спустя двадцать пять лет одноклассники начинают получать от нее письма с угрозами. Неужели она жива и долгие годы скрывалась, но зачем? Больше остальных напугана успешная предпринимательница Луиза Уильямс, которая уверена, что страшная судьба Марии целиком и полностью лежит на ее совести. Роман Лоры Маршалл — это будоражащее кровь погружение в бездну страхов, сомнений, амбиций и не изжитых комплексов.
Кен Фоллетт — один из самых знаменитых писателей Великобритании, мастер детективного, остросюжетного и исторического романа. Лауреат премии Эдгара По. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Содержание: Скандал с Модильяни Бумажные деньги Трое Ключ к Ребекке Человек из Санкт-Петербурга На крыльях орла В логове львов Ночь над водой.
В самой середине 90-тых годов прошлого века жизнь приобрела странные очертания, произошел транзит эпох, а обитатели осваивали изменения с разной степенью успешности. Катя Малышева устраивалась в транзитной стадии тремя разными способами. Во-первых, продолжала служить в издательстве «Факел», хотя ни работы, ни денег там почти не наблюдалось. Во-вторых редактировала не совсем художественную беллетристику в частных конторах, там и то и другое бытовало необходимом для жизни количестве. А в третьих, Катя стала компаньоном старому другу Валентину в агентстве «Аргус».
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
Вторая половина девятнадцатого века. В Атлантике найдена бригантина «Мария Селеста», экипаж которой бесследно исчез. И это далеко не единственная загадка странного корабля. Спустя шестнадцать лет молодой сыщик по прозвищу Пустельга пытается распутать следы этой давней трагедии. В поисках истины, ему предстоит схватиться с безумным Джеком Потрошителем и познакомиться с загадочными Хранителями, навестить таинственного Узника в Ньюгейтской тюрьме, спуститься в бездонные лондонские катакомбы и столкнуться с могущественным хозяином «ночного Лондона» — самим Королем Воров.
У Игната Воронова было два прозвища. Первое — детское, школьное, Ворон. Но он попал на кровавую чеченскую войну — и Ворон стал смертоносным Стилетом, потому что свист рассекающего воздух ножа был последним, что слышали в жизни его враги. Стилет вернулся домой — но и дома настигла его война. Кровавый ад прошлого кошмаром ворвался в настоящее. И придется снова идти туда, откуда выбрался чудом. Придется снова убивать, скрываться и выживать там, где выжить невозможно…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кто он, человек, скрывающийся под кличкой пан Петер? Человек, завладевший списками всей агентуры российской разведки в Чехии и намеревавшийся продать эти списки любой спецслужбе, готовой заплатить подороже? Выяснить это должен ОН – «шпион особого назначения». Мастер, в совершенстве постигший нелегкое искусство жить «под легендой» и находить информацию там, где найти ее невозможно. Однако расследование, которое начинает «шпион особого назначения» в Праге, выводит его на цепь преступлений – преступлений загадочных и на первый взгляд совершенно не связанных между собой…