Вольная - [55]

— Только не говорите, что мы в такой же патовой ситуации, как и мой господин с Нисалем-агой, — досадливо поморщилась я.

Рашед поперхнулся хрипловатым смешком.

— Поверь: с Нисалем-агой я в такой ситуации не оказывался ни разу, — заверил он и по-лисьи сощурился. — Хорошо. Будь по-твоему. Я отпущу тебя. Позволю обокрасть дворец и сбежать, объявлю награду за твою поимку, как сделал бы, если бы от меня в самом деле сбежала любимая рабыня. Но ты пообещаешь мне, что вернешься.

Я с напускным удивлением вскинула брови. Рашед небрежно пожал плечами — горячие ладони скользнули по моим бедрам вниз и тут же снова вверх, расслабившись под скомканной тканью юбки.

— Должен же я быть уверен, что твое слово тоже чего-то стоит, — заметил он и нарисовал большими пальцами два горящих круга на внешней стороне моих бедер.

Я поймала его запястья и надежно зафиксировала над головой, прежде чем нагнуться ниже.

— Как пожелает мой господин, — шепнула я и все-таки прижалась губами — к его щеке, остро кольнувшей вечерней щетиной.

А потом подскочила, схватила с подушек позабытый клинок и пулей метнулась за дверь, хотя тайфа и не думал за мной гнаться.

Но вот от предательских мыслей и чрезмерно реалистичных фантазий удрать так и не удалось.

Глава 19. Слабость

Молчание — наряд мудрого и маска глупца.

— арабская пословица

Легенде о сбежавшей наложнице следовало добавить достоверности. Задачу несколько осложнял тот факт, что заниматься мне хотелось вовсе не этим, и в мастерскую Нисаля-аги пришлось чуть ли не тащить себя за шкирку, пока здравый смысл упирался и вопил за двоих.

Заклинание, к счастью, еще действовало — и вообще обещало продержаться до утра, так что Малиха я добудилась только чудом. Проснувшись, он тут же рывком сел — и, разумеется, звучно вписался лбом в станок. Поскольку рядом не было никого, кто мог бы напомнить о правильном поведении раба рядом с хозяйкой, Малих не упустил случая сдавленно высказаться и по поводу станка, и по поводу мастера, и даже насчет любовных предпочтений гения, догадавшегося разместить оборудование именно здесь.

Я постаралась отогнать от себя несвоевременное подозрение, что расстановкой занимался как раз сам Малих, и, дождавшись тишины, без перехода сообщила:

— Я собираюсь сбежать.

К чести Малиха, он не удивился — и даже хмуриться не стал, выдавая, что за минувший день успел обдумать все варианты дальнейшего развития событий. Только повернулся, убедился, что клинка на специальном постаменте уже нет, и скупо ответил:

— Я остаюсь.

Именно на это я и рассчитывала — что Малих убедит всех, будто наложница удрала без оглядки, бросив все ценное, в ужасе от чужого колдовства. Заодно как раз получит-таки звание гильдейского мастера и дозволение на самостоятельную работу, а там и до вольной рукой подать.

Но слышать об этом от него оказалось до крайности неприятно.

— Тайфа заставил меня поклясться, — виновато признался Малих, моментально уловив перемену моего настроения. — Я должен остаться и доучиться. Кажется, у него на мой счет какие-то планы.

— Он тебя женить решил, — мстительно сообщила я, — чтобы ты и дальше оставался во дворце.

А вот реакцию на эту новость я ожидала совершенно другую. Ничто и никогда не раздражало Малиха так, как напоминание о его рабском статусе — и о том, что его жена будет рабыней, и его детям не избежать той же участи. Я думала, что разговоры о браке заставят его уйти в глухой отказ, — но, по всей видимости, обещанная свобода успела изрядно поменять его планы на будущее.

— На ком? — задумчиво уточнил Малих и чуть отстранился, окинув меня оценивающим взглядом.

Я не сдержала нервный смешок.

— Не на мне, будь уверен, — пообещала я.

Он кивнул — как-то замедленно, словно роящиеся мысли тянули голову в противоположном направлении, — и рассеянно заметил:

— На тебя у господина тоже планы. Кажется, у него есть план для каждого, кто хоть раз попадал в его поле зрения. Он не позволит тебе скрыться так просто.

Прозвучало с нескрываемым уважением.

— Ты на чьей стороне вообще?! — оторопела я.

— На своей собственной, — с достоинством Малих. — Будь я на твоей, сбежал бы следом. А будь я на стороне тайфы, уже сдал бы тебя, и дело с концом. Очевидно же… как и то, что ты примерно на это и рассчитывала, иначе бы расписывала мне, какое же тайфа чудовище и почему нужно делать ноги немедленно. Но ты об этом даже не подумала.

— Туше, — признала я с кривой усмешкой. — Но не могла же я просто уйти, ничего тебе не сказав!

— Могла, — справедливо заметил Малих, — если бы не нуждалась в том, чтобы я помог дотащить сумки со скарбом до… на чем ты там бежать собралась, напомни-ка?

Мой выбор Малих одобрил всецело. Обученные ездовые молохи были хороши в первую очередь тем, что совершенно спокойно реагировали на бурдюк у самой пасти*, и всадник никогда не оставался без воды — даже если был сказочным растяпой, отправившимся в пустыню без хорошего запаса. Малих вытащил из песчаной ямы самую здоровенную скотину, какая только нашлась на молоховне, и старательно приладил седло между роговых отростков на спине.

Прим. авт.:

Молохи (реально существующие, а не ящерицы-переростки, как в этой книге) способны собирать дождевую воду и росу кожей. Собранная вода по каналам между чешуйками устремляется к пасти и проглатывается.