Волна страсти - [108]

– Это Боуден говорил что-то о вашем возрасте, но для меня вы самая замечательная женщина на свете. И самая желанная.

Кеннету снова показалось, что Ребекка ударит его.

– Не пытайтесь мне льстить, – сказала она. – Вы прекрасно отдавали себе отчет в своих поступках. Почему бы не заполучить себе в жены богатую наследницу?

С Кеннета было достаточно. Он схватил Ребекку за плечи и впился в ее губы долгим поцелуем. Она неистово сопротивлялась, но вскоре страсть победила гнев и ее губы раскрылись в своей беззащитности.

Тело Ребекки обмякло, и Кеннету оставалось только отнести ее на диван и утолить свою страсть. Может, тогда между ними возникнет взаимопонимание?

Но это же безумие! Возможно, тело Ребекки и не станет сопротивляться, но в душе она его презирает, и если он сейчас возьмет ее силой, то она никогда не простит ему этой подлости.

Разжав объятия, Кеннет отпустил Ребекку.

– Вы все еще продолжаете думать, что рассудок может властвовать над телом? – спросил он.

Прижав ладонь ко рту, Ребекка расширенными от ужаса глазами смотрела на Кеннета.

– Ваша взяла, капитан, – сказала она. Подойдя к камину, Ребекка плотнее закуталась в шаль и опустилась в кресло.

– Что, черт возьми, вы здесь расследуете? Мой отец не преступник. У него достаточно денег, чтобы не красть их.

Итак, она ничего не поняла. Стараясь быть терпеливым, Кеннет повторил:

– Боуден считает, что ваш отец убил вашу мать.

Ребекка открыла рот от удивления.

– Это просто безумие. Боуден, наверное, выжил из ума, или вы на него наговариваете. Скорее всего и то, и другое.

– Боуденом завладела навязчивая идея, но он не сумасшедший.

Кеннет стал терпеливо объяснять, что составляет подоплеку их договора и что заставило его взяться за расследование.

– Вы не найдете никаких доказательств, потому что ничего подобного не было вообще, – сказала Ребекка, после того как он закончил. – Я даже представить себе не могу, чтобы мой отец совершил нечто подобное.

– Вы забыли о его вспышках ярости? Забыли, как он в минуты гнева крушит все вокруг себя?

Ребекка прикусила губу.

– Это ни о чем не говорит. Он ни разу в жизни не обидел ни одну женщину, а тем более мою мать.

– Вы твердо уверены в этом? – Кеннет опустился на так хорошо знакомый ему диван, жалея, что вообще начал этот разговор. – Я согласен, сэр Энтони не может быть хладнокровным убийцей, но он мог просто подтолкнуть вашу мать к гибели. Он мог сделать это неумышленно. Все говорят, что они оба обладали горячим нравом; оба были вспыльчивы, как огонь. Драка, взаимные обвинения, один неосторожный шаг… Разве такое не могло произойти?

– Нет! – закричала Ребекка, лицо которой исказилось от боли. – Такого не могло случиться. Да, они ссорились, но не поднимали руку друг на друга. Почему вы не можете допустить, что смерть моей матери – результат несчастного случая?

– Несчастный случай вполне вероятен, – согласился Кеннет, – однако никто не смог мне объяснить, почему вдруг ни с того.ни с сего леди падает с обрыва, на котором она знала каждую тропинку, тем более в сухую солнечную погоду, когда видно далеко вокруг. Мне кажется странным и то, что все близкие ей люди уклоняются от разговоров о ее гибели: вы, Лавиния, Фрейзер, Хэмптон, Том Морли. Все сразу меняются в лице и уходят от разговора. Здесь не просто rope, a что-то еще. Они что, боятся неосторожным словом выдать сэра Энтони?

– Нет!

– Тогда что же?

Ребекка вскочила с места и как безумная стала метаться по комнате. Затем, как бы решившись на что-то, она остановилась и посмотрела Кеннету в глаза.

– Ну хорошо, я вам открою тайну. – Глаза Ребекки метали молнии. – Секрет заключается в том, что это было самоубийство. Вот почему никто не хочет говорить об этом. Моя мать сама убила себя. Если это станет известно, она будет проклята церковью и обществом, ее могилу перенесут за ограду кладбища. – Ребекка закрыла глаза и еле слышно прошептала: – Теперь вы понимаете, почему никто не хочет говорить о ее смерти?

Глава 28

Самоубийство!

Кеннет был сражен наповал.

– Я слышал, что Элен была утонченной, чувствительной натурой, но чтобы покончить с собой?

Ребекка посмотрела на Кеннета с горьким удовлетворением и снова принялась ходить по комнате.

– Мама всегда была живой и веселой, но только самые близкие люди знали, что она подвержена частым приступам тоски. Самым худшим временем для нее была зима. Когда на улице было особенно пасмурно, она днями не вылезала из постели и плакала. Мы с папой не знали что и делать. Мы оба боялись, что, если приступы тоски затянут ее надолго, она не выдержит и покончит с собой. Ее могло излечить только время. С наступлением светлых дней ее настроение улучшалось. Лето было для нас любимым временем года.

– И однако она умерла в самый разгар лета. – Кеннет нахмурился. – Она раньше никогда не пыталась покончить с собой?

– Я… я не уверена. Были случаи, когда она нас пугала. – Ребекка с трудом перевела дыхание. – Однажды в Рэйвенсбеке, когда мы все трое гуляли, она с каким-то странным выражением посмотрела вокруг себя и сказала, что нет ничего проще, чем спрыгнуть с обрыва.

– Возможно, вы неправильно истолковали ее слова, вложили в них другой смысл? У меня у самого возникают такие же мысли, когда я стою на вершине горы или на крыше высокого дома, но это вовсе не значит, что я хочу покончить с собой.