Волна - [8]
Класс издал коллективный стон. Среди учителей попадались известные зануды, но от уроков истории Росса ученики не ожидали тупых нотаций на такие темы, как дисциплина.
— Спокойно! — сказал Бен. — Не спешите судить, прежде выслушайте. Это может оказаться интересным.
— Эт-точно! — сказал кто-то.
— Еще и правильно! — уточнил Бен. — Итак, когда я говорю о дисциплине, я говорю о власти, — он сжал кулак, подчеркивая свои слова. — И еще я говорю об успехе. Успех через дисциплину. Есть здесь хоть один, кто не заинтересован во власти и успехе?
— Роберт, наверное, — сказал Брэд. Несколько человек захихикали.
— Минутку, — остановил их Бен. — Дэвид, Брайен, Эрик, вы играете в футбол. Вам уже известно, что для того, чтобы выиграть, нужна дисциплина.
— Видимо, поэтому мы за два года ни разу не выиграли, — сказал Эрик, и все засмеялись.
Учителю потребовалось несколько минут, чтобы снова их успокоить.
— Послушай, — обратился он к красивой рыжеволосой девушке, которая сидя казалась выше остальных. — Андреа, ты балерина. Разве мастерство не дается балеринам долгим тяжелым трудом?
Она кивнула, и Росс повернулся к классу.
— То же самое относится к любому искусству. Художники, писатели, музыканты — всем им для достижения мастерства нужны годы упорного труда и дисциплины. Упорный труд, дисциплина и контроль.
— И что из этого? — спросил ученик, который сидел за столом, сильно сутулясь.
— Что из этого? — переспросил Бен. — Сейчас узнаете. Предположим, я сумею доказать, что вы можете достичь силы и власти через дисциплину. Предположим, вы сможете сделать это прямо здесь, в этом классе. Что вы на это скажете?
Росс ожидал услышать новое саркастическое замечание и был удивлен, когда его не последовало. Его ученики начали проявлять заинтересованность. Бен подошел к своему столу и выдвинул стул на середину комнаты так, чтобы он был виден всем.
— Хорошо, — сказал он. — Дисциплина начинается с осанки. Эми, подойди сюда, пожалуйста.
Эми встала, и Брайен пробормотал:
— Любимая болонка…
Этого должно было хватить, чтобы рассмешить весь класс, но раздалось всего несколько смешков. Остальные просто не обратили внимания. Всем было интересно, что замышляет их учитель.
Когда Эми села на стул лицом к классу, Бен сказал ей:
— Заведи руки за спину и положи их на поясницу — ладонь на ладонь — так, чтобы позвоночник выпрямился. Правда, тебе стало легче дышать?
В классе многие приняли такую же позу, в которой сидела Эми. Кое-кому ситуация показалась комичной, несмотря на то, что сами они тоже сидели, выпрямив спину. Следующим шутником оказался Дэвид:
— Это история или я по ошибке попал на физру? — спросил он. Несколько человек засмеялись, не оставляя тем не менее попыток улучшить осанку.
— Ну-ка, Дэвид, — сказал Бен, — попытайся-ка ты сделать это. Рассуждений мы уже наслушались.
Дэвид неохотно выпрямился на стуле. Тем временем Росс шел по рядам, проверяя, правильно ли сидят ученики. Как странно, подумал он, их все-таки удалось увлечь. Ого! Даже Роберт…
— Класс! — объявил Бен. — Я хочу, чтобы все посмотрели, как параллельно стоят ноги Роберта. Его лодыжки сомкнуты, колени согнуты под прямым углом. Посмотрите, какой у него прямой позвоночник. Подбородок подтянут, голова поднята. Молодец, Роберт!
Роберт, это посмешище всего класса, посмотрел на учителя с улыбкой и снова принял строго вертикальное положение. Одноклассники пытались его копировать.
Бен вернулся к доске.
— Отлично. Теперь я хочу, чтобы вы встали и походили по классу. По моей команде все должны как можно быстрее занять свои места и принять правильную позу. Вставайте! Все, все, все!
Ученики поднялись и стали ходить по классу. Понимая, что нельзя позволять им ходить слишком долго, иначе они отвлекутся от упражнения, Бен резко выкрикнул:
— Занять свои места!
Ребята, наталкиваясь друг на друга, ринулись к своим местам. Слышны были удары, сердитые возгласы, кто-то смеялся, но доминирующим звуком был громкий скрежет ножек стульев по полу, когда на них садились.
Стоя у доски, Бен покачал головой:
— Ничего более неорганизованного мне видеть не приходилось! Это не «Утка, утка, гусь»[5], это тренировка подвижности и осанки. Попробуем сначала! Только на этот раз без болтовни. Чем более быстрыми и собранными вы будете, тем быстрее сможете занять свои места. О-кей? Всем встать!
Следующие двадцать минут класс отрабатывал вставание со стульев, хаотическое хождение по комнате и затем, по команде учителя, быстрое возвращение на места и принятие правильной позы. Бен, выкрикивающий команды, был скорее похож на сержанта, чем на учителя. Увидев, что ребята научились быстро и правильно садиться, он внес новый элемент. Они по-прежнему покидали свои места и возвращались к ним. Но теперь им нужно было возвращаться из коридора, а Росс фиксировал время с помощью хронометра.
Первая попытка заняла сорок восемь секунд. Во второй раз им удалось проделать это за полминуты. Перед последней попыткой Дэвида осенило.
— Слушайте, — сказал он одноклассникам, стоящим за дверьюв ожидании команды учителя. — Давайте построимся в том порядке, в каком мы сидим в классе — первыми те, кто сидит сзади. Тогда мы не будем натыкаться друг на друга.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».