Волна - [8]

Вестибюль приемного покоя снова заполнился людьми. Многие плакали и цеплялись друг за друга; некоторые стояли, прислонившись к стене; кто-то сидел на полу, обхватив руками голову. На моей скамейке не осталось свободного места, и теперь ко мне плотно прижимался сосед. Со всех сторон разило потом. Я попыталась защититься от запаха, отвернувшись к стене. За окном уже стемнело. Когда это произошло? Меня снова пробрала дрожь. Света больше не было.

Медсестра — та же самая, утренняя, — узнала меня и подошла. Она погладила меня по голове. «Я знаю, у вас пропали дети», — сказала она. Я застыла. Я не нуждалась в ее сочувствии. Вот сейчас она доведет меня до слез, а мне это совсем не нужно. За весь день я не проронила ни слезинки и не собиралась дальше. Не сейчас, не здесь — на глазах у всех этих людей.

Приехал еще один грузовик. Свет от его фар полоснул по больничным окнам. «Нашли еще уцелевших и привезли сюда, несмотря на позднее время», — так подумала я в первую минуту. Но во вторую минуту все взорвалось. Истошный вопль. В ту же секунду все, кто был в вестибюле, ринулись к выходу. Люди выли в один голос, толкали друг друга, пропихивались к дверям, отчаянно тянули руки. Прибежал какой-то полицейский и загнал их назад, в помещение. Но вопль не утихал — бессловесный, истошный, надсадный. И тут я поняла. То был другой грузовик. Он привез тела.

Никогда прежде я не слыхала такого дикого, нечеловеческого крика. Он внушал мне ужас; от него дрожала стена, к которой я прислонилась. Он раздирал защитную пелену бесчувствия, которая окутывала меня до сих пор. Он сметал последнюю крохотную надежду, таившуюся в моем сердце. Он оповещал меня о чем-то немыслимом, невообразимом. Но такого подтверждения я не хотела. Не от этих чужих, страшно воющих людей.

Я как-то пробралась сквозь толпу. Мне надо было выйти на воздух. Когда я подошла к дверям, полицейский, пытавшийся успокоить толпу, крикнул: «Тихо! Это тела не наших! Это просто туристы из гостиницы!» Я даже не вздрогнула, услышав его слова. Мне надо было выйти. Я стала протискиваться дальше, как будто все это было неважно. Не рухнула наземь. Ни разу не всхлипнула, хотя теперь пришла моя очередь выть и кричать.

Я дотащилась до машины Метте, припаркованной под фонарем у центрального въезда. Там было тихо. Забралась на водительское сиденье и опустила голову на руль. «Тела из гостиницы», — так сказал тот полицейский.

В джипе Антон и нашел меня. Все еще лежа головой на руле, я услышала его голос. Сначала я не поняла, что ему нужно; потом сознание выхватило слово морг — и все во мне ощетинилось. «Морг? Неужели он хочет, чтобы я пошла в морг? Он что, из ума выжил? Я туда ни ногой. Ни за что на свете. А что… если там Вик и Мал?» — я не смогла даже додумать до конца эту мысль. Так она и застряла бесформенным комком у меня в голове.

До меня наконец дошло, о чем просит Антон. Он хотел, чтобы я отвезла его в морг на больничной коляске. Я почувствовала себя окончательно сбитой с толку. На какой коляске? Он объяснил, что израненные ноги сильно болят и что сам он до морга не доберется, поэтому его следует отвезти на инвалидном кресле. Не смогу ли я ему помочь в этом. У меня спутались все мысли. Толкать его коляску через ряды трупов? Я сказала, что не смогу. Он умолял, поначалу я отказывалась, но выдохлась и быстро сдалась. Сил на сопротивление совсем не осталось.

Везти Антона в кресле было тяжело, особенно лавировать в толпе. Я была в ярости, что мне пришлось этим заниматься, и наезжала на каждого, кто не успевал отскочить в сторону. Антон указывал, куда ехать, а я, толкая коляску, не переставая думала, что все происходит не на самом деле: «Такого просто не может быть. Неужели правда, что это я, в старом одеяле вокруг талии, качу инвалидное кресло по коридору морга, где, возможно, лежит вся моя семья?» Наконец, Антон показал на какую-то дверь. «Не пойду туда. Даже близко не подойду», — решила я. Отпустив коляску — она сама покатилась по чуть наклонному полу к той самой двери, — я вернулась к джипу и долго сидела там в темноте.

Вернулся Антон. Я понятия не имела, сколько прошло времени. Он остановился у окна джипа. Сказал, что нашел Орланту. Нашел ее. Только ее одну. «Ее больше нет с нами, она ушла», — произнес он.

Лицо Антона было пустым. Я взяла его за руку. «Теперь это превращается в реальность», — подумала я. Медленно, очень-очень медленно действительность происходящего начинала просачиваться в мое сознание. Тогда я поняла, что надо возвращаться в Коломбо. В течение ночи сюда будут приходить еще много грузовиков, и в них будет еще много тел. Надо отсюда выбираться.

Метте согласился отвезти меня в Коломбо. Для такого путешествия его дряхлый джип совсем не годился, придется искать другую машину. Он включил телефон и впервые за целый день поймал сигнал. Метте дал телефон мне, и я набрала мамин номер. Это было первое, что я сделала. Во мне еще теплилась надежда, что звонок пройдет, а быть может, на него даже ответят. Но ответил только механический голос, сообщивший, что абонент не отвечает. Тогда Метте посоветовал позвонить моей тете в Коломбо. Я неохотно согласилась и стала медленно нажимать кнопки. Что я им скажу, как все объясню? Трубку взял мой двоюродный брат Кришан. Связь была плохая, много помех. Я что-то пробормотала, что-то типа «выжила только я, скоро приеду». Телефон замолк — снова пропал сигнал.