Волков тебе по следу - [48]

— Зачем? — Айрел нервно скользнул взглядом по сторонам, проверяя, не слышал ли кто такого к нему обращения.

— Увидишь, — дворянин загадочно улыбнулся и, стащив с Тришиной тарелки печеный каштан, принялся жевать его с довольным видом.

* * *

Возле дверей номера Майры Роттери валялся смятый и осыпавшийся синеголовник, до ее вселения, судя по всему, их украшавший. Девушка сидела у окна, замерев в нарочито расслабленной позе, заставившей барда немного напрячься: эсса явно что-то задумала.

— Это тебе, — безо всяких предисловий Майра Роттери небрежно пнула стоявшую на полу коробку.

Айрел недоуменно поглядел на довольно объемный короб, едва сдвинувшийся с места от удара девушки.

— Зачем? — с опаской поинтересовался он, не зная, чего ожидать от собеседницы.

— Затем, что меня утомило твое нытье, — эсса Майра демонстративно отвернулась к окну, делая вид, что заснеженный двор гостиницы ее интересовал куда сильнее недоверчиво косящегося на ее подарок «княжича».

Айрел, так из ее ответа ничего и не понявший, чуть поколебавшись, присел перед коробкой на корточки, медленно развязал стягивавшую ее бечеву, осторожно, словно опасаясь, что содержимое бросится ему в лицо, снял крышку и на мгновенье растерялся.

Внутри, шеренга к шеренге, лежали игрушечные солдатики: пехотинцы размером с пол-ладони и всадники. У Кирша не было централизованной регулярной армии, каждый клан располагал собственными воинами, одетыми и вооруженными в соответствии с родовыми традициями. Глянцево поблескивающие яркими красками нарисованные мундиры Айрел опознать не смог.

Не удержавшись, он усмехнулся. Подарок был таким неожиданным, таким нелепым, таким невозможно милым, что барду захотелось обнять дарительницу.

— Эх, где мои десять лет?.. — с теплотой думал он, рассматривая лихого усатого копейщика, лежавшего на самом верху набора.

Некогда заветная мечта сбылась, но с таким опозданием, что теперь только и оставалось, что умиляться с едва заметным налетом светлой грусти о давно ушедшем детстве.

Майра Роттери, по-прежнему изображавшая самый пристальный интерес к сугробам за окном, краем глаза незаметно косилась на барда, наблюдая за его реакцией на подарок.

— Спасибо, — вспомнил о хороших манерах Айрел. — Ух-ты.

Эммм… Это так мило, что у меня даже нормальных слов нет.

Эсса фыркнула, кажется, оставшись довольной. Бард ощутил укол совести: после всего, что для него сделали Роттери, обманывать их казалось полным свинством. Он заставил себя об этом не думать, как и уже многие разы прежде.

Безуспешно пытаясь подавить глупую улыбку, Айрел принялся вынимать солдатиков из коробки и выставлять их вокруг себя на пол.

* * *

Когда спустя где-то час Лайдли постучался и, не дожидаясь ответа, вошел в комнату, Майра Роттери, сидя на полу, в игровом угаре топтала игрушечным всадником какого-то несчастного пехотинца. Айрел ползал рядом и пытался выстроить «выживших» солдатиков в боевую шеренгу для борьбы с взбесившейся лошадью.

— Прошу прощения, что отвлекаю, — господин Вьятель умело сделал вид, что ничего необычного в этом зрелище не заметил. — Мне нужна ваша помощь.

Снова не дожидаясь ответа, он продолжил.

— Дело в том, что сегодня на моей исторической родине, в Фефе, великий праздник, — осторожно перешагивая через разбросанные по полу игрушки, Лайдли прошел вглубь комнаты и по-хозяйски уселся на покинутом эссой стуле у окна. — Почитание Белой Цапли. В этот выдающийся день мои предки танцевали нагишом у реки, прославляли птиц, преподносили им угощения и пировали сами. У этого праздника очень глубокие корни, теряющиеся где-то в веках: поклонение силам природы, попытки их задобрить жертвоприношениями и всё такое.

Айрел, догадавшись, к чему клонит Лайдли, поглядел на Майру Роттери: поняла ли она? Та, делая вид, что речь оратора ее ни капли не интересует, сосредоточенно шатала всадника, проверяя, насколько реально было оторвать его от лошади.

— Ну, так вот! — повысил голос господин Вьятель. — Я, вдруг испытав могучий зов предков, почувствовав себя частью этого великого южного народа, ужасно хочу отметить сей праздник. Однако делать это в одиночестве как-то грустно и, я не побоюсь этого слова, унизительно. Поэтому я смиренно прошу вас обоих составить мне компанию. Поскольку погода не располагает к пляскам нагишом, эту часть программы мы, так уж и быть, опустим, хотя просто потанцевать нам ничто не мешает. А чтобы не смущать прочий люд, мы отойдем подальше от цивилизации в лесок, где я уже, к слову, приготовил дрова. Будем жарить мясо на костре и кормить каких-нибудь ворон.

Лайдли говорил еще долго, так и сяк превознося день Белой Цапли, рисуя потрясающие картины того, как они могли бы его отметить. Майра Роттери всё так же молчала. Айрел, ничего толком не знавший о Фефе, подозревал, что если этот праздник и впрямь существовал, то вряд ли он совпадал датой с Воздвижением.

* * *

Вечерело. Сизые сумерки опустились на опустевшее ярмарочное поле, сгустились за закрытыми прилавками, затопили всю округу. Со стороны храма Давианы доносилось нестройное хоровое пение — толпа прихожан вместе со жрецом исполняла гимны во славу Владычицы. Тускло светились окна постоялых дворов, горели масляные лампы над их воротами. Прочь от всего этого, в сторону небольшой рощицы, по глубокому снегу пробиралась компания из трех человек.