Волки - [8]

И всё же, и всё же. Пожилой статный воин с широкими плечами и властным лицом чувствовал себя как-то не так. Хоть и не паниковал подобно солдатам подлого происхождения, и вовсе даже не падал в мистическом ужасе подобно смердам-лапотникам по деревням, а всё же третий день не находил себе места. Нет, что ни говори — а небесные знамения никогда не появляются просто так. Прав был великий бард прошлого Талесин — многое из происходящего на земле суть лишь отражение творящегося в небесах.

Есть некоторая свобода воли, конечно — но коль припёрло, тут уж не рыпнешься. А посему барон неимоверным усилием воли оторвал взгляд от раскинувшегося не так уж и сильно широко потустороннего феномена — но вырастающего едва не в полнеба, если вперить в него взгляд — и вернулся к действительности. Мельком глянул на бледного ординарца, коему в окно башни тоже была видна комета, и усмехнулся в седые усы.

Не-ет, шалите, благородные дамы и господа — барона ло Фейдена так просто не съесть! Подавитесь, проблюётесь с зелёными лицами, и не раз нелицеприятным словом помянете тот час, когда вознамерились попробовать на зубок его силу воли. Да, ло Фейден здесь один как перст — хотя, благоволение короля к своему удачливому полководцу это не мелочь, конечно — однако столица далеко, а барон чёрт знает где, вечно на острие атаки королевских войск. И придворные шептуны способны создать едва ли не более убедительное мнение, нежели несомненные воинские успехи самого барона.

Ло Фейден снова взглянул в стрельчатое окно. Лебенц, который век свободный и непокорный город-порт, сегодня вывешенным в каждом окне белым флагом с кое-как вышитым или даже намалёванным золотистым грифоном рапортовал о покорности. Словно стыдливая красотка, наконец-то раздвинувшая ножки перед умелым и настойчивым кирасиром, приморский город сегодня оказался согласен на всё. На контрибуции и даже подати в королевскую казну — на взгляд барона, чересчур щадящие. Умытый дождями и обласканный бризом красавец-Лебенц способен на куда большее количество звонкой монеты.

Но наверное, королю и его советникам всё же виднее — ло Фейден прикинул тайные направления придворных веяний. Возможно, закручивать гайки и не стоит… хотя сам барон всегда был сторонником методы — без промедления показывать крепкую руку. Это как на новом коне — сразу надо давать понять, кто тут хозяин и что последует за непокорностью или проявлением слабости. Жёстко положить на шею хозяйскую десницу, так сказать. Так и Лебенцу следовало поскорее дать прочувствовать тяжёлую королевскую длань во избежание брожений, иллюзий или даже смуты.

Ло Фейден усмехнулся. Надо же, сколь разные мысли одолевают его, барона — и его чуть ли не с пелёнок преданного ординарца. Тому и забот-то, побыстрее выполнить поручения господина да завалиться если не в кабак, то под бочок к молодой вдовушке, благо последних за время войны прибавилось изрядно.

— А подай мне принадлежности для письма, Ферри, — бесстрастный, как всегда чуть суховатый голос живо вернул в себя молодого человека, у которого под носом едва чернеющий пушок безуспешно соперничал с выступившими бисеринками пота.

И как только ординарец по своей вдолбленной с малолетства привычке живо повиновался, барон тут же принялся обдумывать непростое послание, должное придать новый ход старой как мир и закрученной интриге. Хоть и не удалось старому графу ло Верле скинуть его величество Рейхардта с трона, а всё же немало крови барон некогда пролил с тем бок-о-бок, усмиряя набеги горячих кочевников на южных рубежах. Не уважить последнюю просьбу недавно скончавшегося старого боевого друга? Да вы рехнулись, господа — не иначе! Ради этого ло Фейден наплевал бы даже на монаршье изъявление удовольствия по поводу своих недавних военных успехов. Король, он сам по себе — а дворяне рангом, так сказать, пониже, сами по себе. И всегда должны подать друг другу руку помощи…

Ло Эрик крепко задумался, выпав на время из почти непринуждённой беседы своих людей. Да — своих, и никак иначе. Если в громиле Ларсе и неуклюжем на вид крепыше Денере он всегда был уверен почти как в себе — в пределах их возможностей и компетенции, естественно — то магичка ещё вчера из враждебного лагеря подошла к компании как будто всегда находилась здесь. Уж непростая жизнь в суровом горном пограничье быстро приучает видеть людей сквозь словесную и наносную шелуху. Да смотреть, кто ты есть на самом деле.

Девка хороша — что внешне, что своей некоей едва видной пока что сущностью. Такие если служат, то на совесть, если любят, то словно раз в жизни. Сирота… да и он сам, ежели вдуматься хорошенько, ненамного больше из себя представляет. Что с того, что сын покойного ныне лорда, чьи земли, вдобавок, оттяпал себе неприятель?

Барон в своём письме весьма прозрачно намекнул, что мир и сложившиеся после военных действий границы, на переговорах уже дело почти решённое. Что магики с лесными воителями, что изнурённое войной королевство — все остро возжелали мира. Ну что ж… мир венчает войну — дело известное и даже где-то как-то привычное. Но что его величество за верную службу намерен отделаться простым "спасибо, господа" и некоторой суммой жалованья, это уже куда хуже.