Волки - [120]

В баре было на удивление тихо. Митя некоторое время постоял у входа, решив понаблюдать за входящими. Но никто не появлялся. Распахнув дверь, Митя быстро прошел в глубину бара, к стойке. Барменша подняла на него усталый взгляд.

— Что-нибудь хотите? — спросила она.

— Налей мне коньяку грамм двести, — коротко сказал Митя, — и бутерброд дай.

Митя уже успел оглядеться. За столиками никого не было. Звучала негромкая музыка, и женский голос пел: «Не уезжай ты, мой голубчик…»

«Надо же, — отметил про себя Митя, — именно в такой момент звучит цыганский романс…»

— Тут у вас происшествие было, — начал Митя вкрадчиво.

Женщина насторожилась.

— Какое-такое происшествие? Вы о чем?

— Девушку убили, я слышал…

Митя залпом выпил поданный ему стакан коньяка и стал методично жевать бутерброд. В соседнем помещении залаяла собака, и мужской голос произнес:

— Пришел кто?

— Интересуется тут один нашими делами, — ответила женщина.

Из соседней комнаты вышел высокий долговязый мужчина. Он оглядел Митю с головы до ног и словно бы нехотя спросил:

— Откуда ты, братан?

И было в этом «братан» что-то угрожающее. Когда Митя слышал подобные интонации, ярость поднималась в нем, словно его заранее приписывали к тому кругу, который он не принимал и к которому его так безжалостно присоединила судьба. Митя почувствовал обжигающий холод внутри — будто выпитый коньяк не подействовал.

— Я тебе не братан, — глухо сказал Митя, — и тыкать мне не надо. Пришел выпить и закусить, да заодно и поговорить кое о чем.

— Ты из ментов? — поинтересовался долговязый. — Новый? Остальных-то я знаю, заходят.

— Угадал, — усмехнулся Митя, — из самых что ни на есть ментов. — Он достал пистолет и положил его на стойку бара.

— Кто девчонку зарезал, знаешь? — тихо спросил Митя.

— Откуда мне знать? — ничуть не испугавшись, ответил долговязый. — Ты пушку-то убери, этих игрушек и у нас полно. Что зря стращать?

Поверх головы долговязого глухо хлопнул выстрел, и тот вздрогнул.

— Шутить изволишь? — крикнул долговязый.

— Какие уж там шутки?! Жить-то, небось, хочешь? Говори, — приказал Митя.

Дверь распахнулась, и вошли двое. Тот, что был впереди, как будто пританцовывал. Вошедшие, казалось, мгновенно оценили обстановку.

— Шум здесь какой-то? — спросил первый.

— Одно беспокойство, отдохнуть не дают, — поддакнул ему второй, и в тот же момент Митя, почувствовав опасность, резко наклонился в сторону. Направленный в его сторону нож пролетел мимо.

Еще мгновение, и эти двое были бы покойниками, но, к удивлению своему, в одном из них Митя узнал Сыча, старинного кореша Седого. Лет двадцать он не видел его. Тот сильно изменился, постарел, осунулся.

— Батюшки, Сыч! — вскричал Митя. — Чуть было не похоронил тебя. Вот это встреча!

— Митя! — подскочил Сыч. — Ты? Не узнал. С пальбы встреча началась. Хорошая примета.

Они похлопали друг друга по плечам и уселись за стол.

— Ты где пропадаешь? Слышал я о твоих делах, слышал, да вот самого все видеть не доводилось.

— Сейчас люди редко встречаются, жизнь такая, — усмехнулся Митя, — разбежались все.

— А тебя ведь менты шукают, — сказал Сыч, — а ты разгуливаешь. Не боишься? Когда-то ты другим был и в такие дела не лез.

— Давно это было, я уж и позабыл, — нехотя произнес Митя. — Скажи, Сыч, кто руки измарал в крови Алины.

— Ну, брат, ты меня удивляешь, не мои это дела. Слышал кое-что, но это домыслы. А за домыслы отвечать никто не хочет.

— С тебя ответа не требуют, — сказал Митя, — но все же уважил бы, ради памяти Седого.

— Знаю я, Митя, что твоя она была, да только не резон мне лезть в это. Хочу еще немного пожить. А ты с цыганами гуляешь?

Митя не ответил. К столику подошел долговязый.

— Ошибка вышла, — сказал он. — Темно. Кто в темноте не ошибется?! Подумали, она ментам хотела Седого сдать.

— Кто подумал? — спросил Митя.

— Он такой, — вмешался Сыч, — теперь не отстанет.

— Вот что, — сказал Митя, — у кого-то там ошибка вышла, и я не хочу, чтобы другие за это платили. Как бы и мне не ошибиться! Тогда опять круговая свалка пойдет, и конца этому не будет.

— Не видели мы ничего, Митя, — сказал Сыч. — Может, кто и сболтнет, сразу скажем.

— Ты кого-то ждешь, Сыч? — неожиданно спросил Митя, почувствовав что тот посматривает на часы.

Сыч беспокойно заерзал на стуле.

— Шел бы ты, Митя, от греха, а то, не ровен час, беда будет.

— Посижу, — ответил Митя, — в тепле побуду, согреюсь.

И тут в бар вошли цыгане. Было отчего рассмеяться, и Митя едва сдержался. Сыч и его спутник вскочили и начали торопливо прощаться.

— Будь здоров, Митя. Скоро свидимся.

— Погоди, — удержал его Митя. — Выпьем по маленькой.

— Некогда мне.

Цыгане приветствовали Митю кивками и уселись за одним из столиков. Они потребовали шампанского и водки и начали шумно разговаривать между собой. Долговязый повернулся и пошел в другую комнату. Он говорил по телефону.

— Хан вышел?..

Митя сразу понял, что это именно тот, кто ему нужен, и скоро он будет здесь. И еще понял Митя, что все находятся в руках судьбы: тот пацан, который вечно вертелся возле Седого, юркий и подловатый Хан, и посадил на нож Алину. Круг замкнулся. Когда-то Митя дрался с этим Ханом и крепко побил его, но это было в пору мальчишества. С того времени он его не видел.